— Все ясно, — истерично усмехаюсь. — Тарас вас подкупил или запугал? — выгибаю бровь, мне хочется вцепиться в лицо этой продажной, трусливой шкуре.

— Не нужно обвинять меня в вашей несостоятельности. Свое дело я сделал. И теперь не уверен, что хочу защищать ваши права дальше, — мужчина натягивает на свой тучный живот пальто.

— Верните мне мои деньги! — внутри просыпается ярость. Это новая стадия моего отчаянья, когда хочется убивать. Всех, кто смеет отобрать у меня ребенка.

— Я свою работу выполнил! — с гордостью заявляет мне эта продажная шкура.

— Ни черта вы не выполнили! Я буду жаловаться, я… — задыхаюсь, понимая, что мои угрозы не пугают этого старого козла.

— Знаете, Яночка, — качает головой, притворно улыбаясь, — среди адвокатов есть негласный черный список клиентов, сейчас вы делаете все, чтобы вас туда занесли.

А вот его угроза существенная.

— Удачи вам, — кивает мне мужчина и покидает здание суда.

Натягиваю на себя пальто, растерянно оглядываюсь, словно мне кто-то может помочь, но вокруг только бездушные, безучастные люди.

Выхожу на улицу: ветер холодный, моросит противный дождь, оставляя грязь на дорогах. Очень подходящая погода для моего душевного состояния. Нахожу глазами Тараса, он стоит на стоянке, разговаривая по телефону, и сверлит меня серыми ледяными глазами.

Семь лет назад Тарас ворвался в мою спокойную жизнь. Мне всего девятнадцать, я наивная девчонка, студентка экономического колледжа, из маленького городка. Училась, жила в общежитии, подрабатывала аниматором в агентстве по организации детских праздников. Вся жизнь впереди и большие мечты о светлом будущем. Мы встретились на детском дне рождении. Состоятельные родители заказали анимацию ребенку в один из ресторанов. Я играла заколдованную принцессу, а Тарас был среди гостей. Он старше меня на двенадцать лет, статный, статусный, брутальный. Мы из разных сословий. Он не сводил с меня глаз. Нет, в тот день Тарас не пытался контактировать. Просто смотрел. Я запомнила его серый пронзительный, заинтересованный взгляд.

Все закрутилось после. Примерно через неделю. Тарас очень красиво и долго ухаживал. Нашел меня, одаривал цветами, подарками, впечатлениями, совершенно не форсируя события. Долго, настойчиво, впечатляюще. И я, маленькая глупая девочка, не балованная мужчинами и дорогим вниманием, не устояла. Вот он, мой темный принц.

Тарас был моим первым мужчиной, моими первыми серьёзными отношениями и моей любовью. Я смотрела на него с восхищением.

Красивое предложение в ресторане, дорогое кольцо, цветы, скрипач и взрывающие аплодисменты посетителей ресторана. Шансов сказать «нет» у меня не было.

Свадьба на сотню гостей, платье от французского бренда; долгое, впечатляющее путешествие и мое безграничное счастье.

Он дал мне все: высшее образование в лучшем престижном институте, развитие и практику за рубежом, работу в самой престижной компании, положение в обществе. Он привил мне вкус, стиль и аристократизм. Он буквально слепил из меня женщину и ввел в высшее общество.

Четыре года я прожила словно в сказке, заглядывая мужу в рот. Мне хотелось соответствовать ему, хотелось отдать ему всю себя. Это только сейчас, оценивая ситуацию трезвым взглядом, я понимаю, что Тарас всегда был деспотичным тираном. Я делала все с его подачи, у меня не было выбора, никогда, он его не давал, контролируя меня во всем. Но я, дура, путала понятия любви и заботы с тотальным контролем.

Мои розовые очки разбились после рождения дочери. Послеродовая депрессия, гормоны, я посвятила себя ребенку. Тарас же продолжал прежнюю жизнь, но уже без меня. Он нанял мне помощницу, няню, психолога, заперев в золотой клетке. Тарас не ночевал дома, уезжал в долгие поездки, а когда возвращался, то игнорировал меня и ребёнка. Он очень изменился. Рождение нашей дочери все перевернуло не в лучшую сторону.

Мой муж был недоволен всем: домом, бытом, работой прислуги и самое главное – мной. Он обижал меня, унижая. Роды изменили мое тело: небольшие растяжки, немного лишнего веса, бедра раздались, грудь, живот не пришел в норму. «Это нормально, все восстановится», — говорили врачи, но Тарас этого не принимал, смотря на меня с пренебрежением, вынуждая ненавидеть себя и свое тело. А мне в тот момент дико хотелось любви, ласки, внимания, понимания, но я получала лишь обвинения, упреки и пренебрежение. Около полугода он даже не брал нашу дочь на руки. Тарас ходил к ней, как в музей: полюбовался, убедился, что все в порядке, и вышел.

Мы скандалили. Да, я закатывала истерики. Разрывало от его унижений и холода. Но все мои попытки выяснить отношения жёстко пресекались.

А дальше началась черная полоса. Полное непонимание друг друга и мои отчаянные усилия что-то изменить.

Я пыталась взять себя в руки, я работала над собой, телом, я пыталась заняться делом, но все мои попытки жёстко пресекались. Тотальный контроль и запреты. Неуместная ревность и очередной поток унижения. Все это длилось долго, но еще тогда я глупо надеялась все вернуть. Пока не узнала, что у Тараса есть любовница.

Мир рухнул окончательно, тогда я впервые заговорила о разводе, и муж впервые поднял на меня руку.

Уйти мне не позволили. На следующий день Тарас просил прощения, каялся, целовал мне руки, оправдывался, и я простила. Думала, что простила… На самом деле обманулась. Ради семьи, ради дочери, ради… не знаю, ради чего поверила. Мне казалось, что я никто без него. Было страшно остаться одной с ребёнком. Тарас стал мягче, позволил вернуться в компанию к работе, к жизни, стал более внимателен ко мне и ребёнку, замазывая свою измену.

Но я не простила.

Теперь все перевернулось во мне. Конструкция моей жизни сломалась. Я привела себя в форму, но секс с мужем не нес больше удовольствия. Полное отторжение этого мужчины. Каждая близость – насилие над собой и отвращение к мужу. Он чувствовал, злится, приходил в ярость и брал меня жёстче, грубее, больнее, словно утверждался в постели, все больше и больше отвращая.

Я не смотрела на других мужчин, не обращала на них внимания. Но Тарасу маниакально казалось, что я флиртую с каждым. Дошло до того, что простая приветственная улыбка коллеге будила в нем зверя. И снова поток угроз, оскорблений, унижений. Я боялась сказать лишнее слово даже водителю. Тарас подозревал всех. Хотя я не давала ни единого повода. Он видел во мне шлюху, что-то накручивая в своей больной голове. Маниакально навязчивые подозрения.

Каждая его вспышка ревности заканчивалась принуждением к сексу.

— Ах ты, сука, не хочешь меня?! Натрахалась уже. Кто тебя драл?! Кто?! —