Постепенно цвета менялись местами и со временем на ярко-красном теле проступили четкие белоснежные пятна. Слабоадекватные от выпитого, друзья открыли форточку, чтобы на утреннем обходе не воняло перегаром. Полюбовались на мое пятнистое тельце и ушли домой.

Утром пришел врач.

— Скажите, Андрей Владимирович, а у меня волосы от лекарства выпадут? — спросила я, едва ворочая языком.

— Возможно.

— А правду, говорят соседи по этажу, что вместо выпавших могут вырасти совсем другие волосы?

— Правда.

— То есть у меня вместо моих прямых и черных могут вырасти белые и кудрявые?

— Не исключено.

— Я боюсь.

— Чего?

— Что буду похожа на дешевую проститутку.

— Не бойся.

— Не буду похожа?

— Будешь. Но не бойся.

Я тут же начала его обожать. Я всегда обожала врачей за их циничный юмор и безраздельную власть надо мной. Они не спрашивают — они назначают. То есть приказывают. Видать, несмотря на свою борзость и независимость, я осталась исторической женщиной, слабой и ведомой.

На следующий день пришел мой любовник-стоматолог, и мы занялись сексом в палате. А еще на следующий день я решила уйти от мужа. Мне надоело делать вид, что наша семья — добропорядочная.

Так все вдруг и закончилось.

Разошлись мы мирно, едва меня выпустили из больницы после первого курса лечения. Целовались, прощаясь, и обещали созваниваться. В конце концов, за двенадцать лет мы стали дороги друг другу. Грузчики, приехавшие, чтобы вывести меня в съемную квартиру, рыдали от умиления и уговаривали нас не расставаться.

Я сняла маленькую квартиру в центре и оторвала обои, замыслив сделать ремонт. Впрочем, пока я их отрывала, энтузиазм прошел. Тогда я позвала любимую племянницу, которая училась почему-то на зоотехника, и мы разрисовали комнату инфузориями, хламидомонадами и амебами из ее учебника. Под каждой тварью сделали научное описание.

Так я потом и жила несколько лет в окружении простейших одноклеточных. И могу сказать, чувствовала с ними себя весьма комфортно и даже счастливо. По крайней мере, они ничего не придумывают о себе и окружающих.

Разрисовав стены, я легла на диван и пролежала в окружении моих зоодрузей несколько дней. Я думала.

После развода мне достался торговый павильон в центре города под названием «Капризка», который сам по себе почти автономно приносил некоторое количество денег.

Мне нужно было эффективно использовать свободное время, и я решила, что пора разобраться в себе. Для чего и поступила в институт. На кафедру психологии.

Начался очередной курс лечения, врачи разрисовали меня ярко-красной краской — родамином, и я пришла на вступительные экзамены, раскрашенная как индеец. Сокурсники решили, что это такая новая модная тенденция — красный геометрический татуаж. Сопоставив это с моими заработками и независимостью, они тут же сочли меня девушкой авангардной, неординарной и продвинутой одновременно.

Все время учебы они так и относились ко мне — с интересом и уважением. Я вмиг уловила попутный ветер и, недолго думая, решила, что отныне я не только веселая, сильная и независимая, но еще и неординарная личность.

Тем более что странной меня и так считали практически все, кого я знала, а уж превратить странность в неординарность — дело элементарной техники.

С психологией, предлагаемой в рамках курса, я расправилась в два счета. И даже кое-что поняла, пожалуй. Но поняла, как видно, неправильно.

Потому что вдруг раздулась, как паук, и решила, что я уже крутой психолог. Начала разговаривать давно застывшими словесными формами и мыслить догмами. Кроме того, я решила, что вижу людей насквозь, все про них понимаю и знаю путь, которым следует идти каждому отдельно взятому индивиду.

В один прекрасный день, изрекая очередную чужую мысль, я остановилась. Мне вдруг стало страшно.

Я огляделась и увидела вместо любимых однокурсников таких же пауков. Они сидели за партами и важно обсуждали что-то неважное.

Тогда мне отчего-то стало противно, и я ушла, не удосужившись блестяще защитить дипломный проект и получить свой очередной красный диплом.

Пройдя еще несколько курсов лечения и продолжая поиски себя, полулысая, изможденная, но непобедимая, с огнем в глазах, я наконец попала на какой-то столичный тренинг. Стоило это по тогдашним меркам невероятно дорого, выглядело по тогдашней необразованности странно, до ощущения опасности. Тренинги, как способ образования, были никому не ведомы, по крайней мере в моем городе. Впрочем, мне уже было нечего бояться, и я смело туда пошла.

По крайней мере, новые ощущения мне были гарантированы, и этого уже хватало для принятия решения. Кроме того, это были гарантированно новые люди, которых я могла поразить своей новоприобретенной неординарностью.

Несмотря на плачевное состояние организма, дух мой был бодр, хотя и растерян, а внешний вид по пермским меркам был отличным. На пути превращения из странной девушки в неординарную личность я научилась одеваться в дорогих бутиках, поддерживать безукоризненный маникюр и делать прическу у лучшего городского стилиста. Поэтому даже моя полулысая голова была вполне ничего себе. Вообще, где-то после двадцати пяти я вдруг ни с того ни с сего стала довольно симпатична. Видимо, Вселенная решила хоть как-то поддержать меня на моем нелегком жизненном пути.

А худоба, необычайная бледность и темные круги под глазами придавали мне тайны и трагизма.

При моем виде людям сразу становилось ясно, кто является средоточием людской скорби и с непоколебимым достоинством, не теряя веселого расположения духа, несет ответственность за все прегрешения человечества.

Встав утром вовремя, что для меня является признаком энтузиазма, я одела самую короткую юбку, самые длинные, модные в ту пору сапоги, пришла в зал тренинга и села в первый ряд, положив ногу на ногу. С собой, невзирая на протесты девушки, встречавшей нас у входа в зал, я притащила кружку с чаем. К тому времени я уже окончательно привыкла командовать сама, а не подчиняться.

От любопытства меня разрывало на кусочки. Я ждала тренера, представляя себе мрачного, сутулого старикана.

Неожиданно вышел высокий и красивый парень в дорогущем костюме, с идеальной стрижкой, в отполированных до сияния ботинках.

— Ух ты, какой красивый! — воскликнула я на весь зал и тут же забыла про своего стоматолога, с которым к тому же успела расстаться.

Весь зал посмотрел на меня. Сергей же не обратил внимания. Кроме того, он плевал на мой бледный и героический вид. Ни капли сострадания к моей исстрадавшейся персоне я не дождалась.

— Для чего вы пришли? — поинтересовался он у аудитории, закончив вводную лекционную часть.