— Вы останетесь здесь, пока я снова не появлюсь, понятно? Сейчас к вам зайдет мой коллега и посидит с вами. Это в ваших интересах, для вашей же безопасности. Умойтесь, у вас все лицо вымазано тушью. И угостите его кофе. Пока.

Я кубарем скатился вниз, и вскоре отыскал Леффа. Он сидел в машине и слушал радио.

— Господин Лефф, ситуация накаляется.

— Вот как?

— Там, наверху находится госпожа Футт, и в довольно растрепанных чувствах. Вам надо подняться к ней и оставаться там, пока я не вернусь. Будьте осторожны, она может наделать глупостей. Если случайно явится Футт, задержите его. Как вы это сделаете, меня не интересует.

Я протянул ему свой парабеллум.

— Вот, на всякий случай. Да не смотрите на меня как баран на новые ворота. Если вы все еще мне не верите, загляните в шкаф Футта.

— Это все?

— Да, все. Мне понадобится час времени. Если буду задерживаться, позвоню. Мне нужна ваша машина.

Он протянул мне ключи от машины, сунул парабеллум в карман брюк и двинулся в квартиру под номером 37.

Я завел «бенц» и резво тронулся с места. Первый светофор я миновал на скорости 100 км в час.

Добравшись до квартиры Ханны Хехт, я поставил кассетник на пол рядом с дверью. Как знать, может, понадобятся обе руки. Через замочную скважину доносилось тихое позвякивание. Я позвонил. Звуки прекратились. Позвонил еще раз. Тишина. На третий раз кто-то подошел к двери.

— Кто там?

Голос был мне знаком.

— Мастер — газ, вода, электричество.

— Минуту.

За дверью кто-то тихо переговаривался. Я прижался к правой стене. Звякнул ключ в замке, и дверь медленно открылась. В проеме показалось уже знакомое мне лицо.

Я изловчился и шарахнул ему кулаком пониже пояса. На какой-то миг у него перехватило дыхание. Я бросился на него и опрокинул на пол. Удар оказался не слишком удачным, и мне пришлось выдержать ответную атаку. Схватив меня за волосы, он попытался вцепиться зубами мне в живот. Я не выдержал и двинул сразу двумя кулаками ему в челюсть. Мышцы его обмякли, он рухнул на пол.

Я взглянул в сторону двери, ведущей в кухню. Ханна Хехт выпучила на меня глаза. Ее лицо, покрытое синяками, распухло, из носа шла кровь. Блузка, испещренная красными пятнами, была разорвана до пояса. Я попытался развязать проволоку, которой были скручены ее руки. Этой же проволокой я связал его. Когда я потуже закрутил ее, от боли он очнулся.

— Спокойно, скоро все кончится.

Я уложил его спиной на пол. Лицо поверженного врага чем-то напоминало морду таксы. Слишком поздно я заметил, что Ханна Хехт тоже наклонилась к нему и, пока я раздумывал, успела вонзиться ногтями ему в физиономию. Я оттолкнул ее. По его щеке пролегло пять глубоких борозд, из которых сочилась кровь. Он завопил благим матом и скорчился от боли. Ханна Хехт засмеялась, и я увидел, что он выбил ей все передние зубы.

— Где твой дружок из цыплячьего бара? — поинтересовался я.

Она кивнула в сторону кухни.

— Живой?

— Отчасти.

— Ты можешь приготовить что-нибудь крепкое? Нам это сейчас не помешает.

Ханна кивнула и вышла. Я поднял его с пола и привалил к стене.

— Вот и свиделись опять, господин Айлер…

Я взял с пола кассетник и отмотал пленку назад.

— Сейчас я задам вам несколько вопросов. Отвечать на них или нет — ваше дело. Тогда я дам карт-бланш фрейлейн Хехт, пусть делает с вами что захочет… Ясно?

— Нет! Я все скажу.

— Жаль!

Я нажал на кассетнике клавишу записи.

— Как вы после аварии уговорили Вазифа Эргюна продавать героин по вашему наущению?

Он испуганно взглянул на меня:

— Но…

— Быстро отвечайте, у меня не так много пленки.

Айлер некоторое время мялся, потом решился:

— Ладно… мне уже все равно… Это была идея Футта… Я тут ни при чем… я правду говорю…

— Меня это не интересует. Говорите, как все было.

— …Ну… в общем, мы сказали ему, что авария серьезная, так что придется возвращаться в Турцию или мотать срок в тюряге… Он испугался, и тогда мы предложили сделку. Мы его прикроем, и ему ничего за аварию не будет. Даже дадим денег, чтобы втихую возместить ущерб потерпевшему.

— Две тысячи марок? — уточнил я.

— Да, столько… В общем, мы договорились: вытащим его, а он за это должен продавать наркотики. Поставки наши. Он будет получать тридцать процентов от выручки, и он согласился.

— Так, а после того, как дело пошло, вы спросили, нет ли у него кого на примете, кто бы тоже захотел торговать дурью?

— М-м… да.

— И этим человеком оказался Ахмед Хамул?

— Да.

— Зачем надо было убивать Вазифа Эргюна?

— Нет… это был несчастный случай… Не верите?.. — завизжал он.

— Не устраивайте тут театральных сцен. Футт сам признался, и у меня есть свидетели. В ваших же интересах сказать всю правду.

Моя дешевая выдумка о раскаявшемся Футте сразила его.

— Ах, подлая тварь… это он… это все он… он это придумал… Сказал, свинья, что так надо, иначе мы все влипнем… Будь он проклят… Я же не убийца… я не убивал… Правда, не убивал.

Он завопил, запричитал, его тощее тело содрогалось в истерике.

— Возьмите себя в руки! Вы погубили трех человек, а трех жестоко избили, в том числе меня. Тогда вы не вопили, скорее всего даже получали удовольствие. У меня было большое желание растерзать вас в клочья, уж поверьте. А теперь отвечайте.

— …Он хотел завязать с нами. Хотел работать в одиночку…

— И тогда вы переехали его машиной и размазали о бетонный столб?

— Да.

— Как вы узнали, что были свидетели убийства?

— Я зафиксировал аварию. Набежали люди из деревни… глазели… Она тоже там была и всем рассказывала, очень уж распустила язык… Ей, правда, не особенно верили.

— А на следующий день вы размозжили ей голову дубинкой. Где эта дубинка?

— Я ее выбросил…

— Куда?

— Не знаю… не помню…

Я вмазал ему по расцарапанной щеке. Он вскрикнул и жалобно захныкал.

— Где-то там… в лесу… за деревней…

— Георг Хош снабжал вас порошком из конфиската, вместо того чтобы сжигать его?

— Мм-м….

— Это с ним вы вчера вломились ко мне и чуть меня не угробили?

— Мм-м…