Карлос, удивленный услышанным, никак не мог понять тайные причины такого поведения Хуана.

– Педро, почему ты думаешь, что он не хотел, чтобы руководство знало о существовании этих вещей? С другой стороны, я также не понимаю, какие v него были причины скрывать это. – Он в недоумении развел руками. – Ты знаешь еще что-нибудь о его странном поведении или, по крайней мере, о том, какие у него могли быть мотивы?

– Вот именно, Карлос, я смог кое-что разузнать! Хуан принадлежал к тайной группе монахов, которые занимались какой-то оккультной или эзотерической практикой без ведома руководства тамплиеров. Не раз он собирал эту группу непосредственно в нашем командорстве. Эти собрания проводились за закрытыми дверьми. Он многое рассказывал мне о своих приключениях на Востоке, повествуя о невероятных событиях, участником которых он был, и описывал фантастические места, обнаруженные им. Когда он рассказывал одну из этих историй, его глаза особенно заблестели. Наверняка именно это событие захватило его воображение больше всего. Я уверяю тебя, Карлос, что-то менялось в нем каждый раз, когда он вспоминал что-нибудь связанное с иудейской сектой, образовавшейся при жизни Христа, – об ессеях. Он проявлял к ним повышенный интерес. По моему мнению, его восхищение ими перешло все границы. Он даже говорил, что Хуан Батиста был одним из них.

Карлос озадаченно почесал лысину. Было ясно, что он ничего не знал об этой секте.

– По-видимому, – продолжил Педро, – эти люди жили в пустыне, в пещерах, изолировав себя от контактов с цивилизацией. У них было общее имущество. Я думаю, что именно там Хуан обнаружил сундучок и папирус. – Его тон говорил о его убежденности. – Они называли себя «детьми света» явно в соответствии с дуалистической символикой, в противоположность «детям мрака», которых олицетворяли лицемерные писцы и фарисеи. – Он решительным жестом ударил по спинке стула, чтобы подчеркнуть вывод, к которому он пришел после напряженных и долгих размышлений. – Я думаю, что Хуан в конечном итоге стал подражать им, зачарованный их ритуалами и практиками! Возможно, эта группа монахов, в какой-то мере подражая древним ессеям, пользовалась священными предметами, подтверждающими бесспорную власть. Очевидно, они использовали их для ритуала инициации.

Карлос, не моргнув глазом, выслушал этот удивительный рассказ, который казался ему невероятным.

– Даже после всех твоих объяснений я не понимаю, какое отношение все это имеет к твоей поездке.

Педро перешел к рассказу о Пьере де Субиньяке, о его участии в строительстве церкви в Эунате и об их особенной дружбе с Хуаном. Он поделился с братом своими вполне обоснованными подозрениями по поводу того, какое влияние Хуан оказал на решение Пьера отречься от католической веры и принять веру катаров, которые имели слишком много общего с ессеями. Педро поведал брату также о событиях, связанных со смертью Хуана, не упоминая, конечно же, о методах, к которым он прибегнул, пытаясь выудить у Хуана информацию. Он рассказал о своих подозрениях относительно ночного визита Пьера, предшествовавшего смерти Хуана, и объяснил, почему он считает, что Пьер направляется к месту, где спрятаны сундучок и папирус. По этой причине они следуют за ним в Сорию, намереваясь отобрать эти реликвии после того, как Пьер найдет их.

– Завтра мы отправимся в путь на рассвете, чтобы ехать за Пьером на более близком расстоянии. – Педро на минуту прервался, чтобы перевести дух. – Ну, вот ты и знаешь всю историю, Карлос!

Оказалось, что они провели много времени в разговорах, и Педро решил, что уже пора ложиться спать.

– Дорогой брат, боюсь, уже достаточно поздно. Сегодня мне нужно отдохнуть, потому что я не знаю, смогу ли это сделать в ближайшие дни.

Педро заснул почти мгновенно, но Карлос еще долго не спал, вспоминая все, о чем он услышал в эту ночь. Он подумал, что его брат, несмотря на свое преступное прошлое, еще в мирской жизни, став членом ордена, оказался более удачливым, чем он, и его жизнь теперь совсем другая. В таких маленьких имениях ордена, как Карбонарес, так скучно! Здесь никогда не происходит ничего волнующего! Если бы Карлос мог, то попросил бы, чтобы его перевели в другое место!

С раннего утра Пьер отправился в путь, следуя вдоль реки, которую едва можно было разглядеть за густым пологом тумана. Был отчетливо слышен лишь плеск волн. Когда туман рассеивался, Пьер пришпоривал коня, чтобы выиграть время.

За утро он проехал довольно большое расстояние и после полудня добрался до поселка Янгвас. Поскольку пустынный пейзаж ничем не привлекал его внимания, он углубился в мысли о цели своей поездки. Отправившись на юго-восток, согласно указаниям Хуана, он растерялся среди большого количества вариантов конечных пунктов своего путешествия. Речь могла идти о Сории, Сеговии, о Толедо, находящемся дальше к югу, или о Касересе, расположенном намного дальше; кроме того, между этими довольно большими городами находилась масса поселков, так что отыскать нужный пункт назначения казалось почти нереальным.

Хорошо зная Хуана, Пьер понимал, что, если тот захотел направить его в определенное место, зашифровав его в рисунке, там обязательно должен находиться кто-то близкий Хуану, кто мог бы истолковать его сообщение. Пьер принялся вспоминать свои разговоры с Хуаном, в которых тот упоминал о своих самых близких друзьях. Он вспомнил, как Хуан однажды рассказал ему о молодом командоре провинций Арагон и Каталония. Пьер тотчас вспомнил его имя – де Эскивес. Впоследствии Хуан много раз рассказывал ему об этом человеке. Если память ему не изменяла, это был его очень хороший друг. Де Эскивес был командором тамплиерских владений, находящихся рядом с Сеговией. Де Эскивес вполне мог быть нужным ему человеком! Перебрав массу вариантов, Пьер выбрал в качестве первого Сеговию. Если он ошибается, всегда можно сменить направление поисков.

Однажды Пьер, будучи совсем молодым, был в Сеговии и помнил, что это один из самых красивых городов, которые он когда-либо видел. Ему тогда едва исполнилось восемнадцать лет, но он хорошо помнил все церкви города и, прежде всего, непревзойденный собор. Хотя Пьер уже много лет не занимался своим ремеслом, он все еще жаждал изучать новые приемы в строительстве, несмотря на то что уже не собирался применять их на практике. Во время его предыдущей поездки еще не была возведена церковь Святой Гробницы, которая впоследствии, благодаря своей уникальности, приобрела большую известность среди членов корпорации архитекторов. Пьер слышал о ней от коллег, от них он знал, что эта церковь имеет двенадцатиугольную форму и что, как и в Иерусалиме, внутри здания, в центре, построена часовня. Такое архитектурное решение казалось Пьеру очень интересным. Он с нетерпением ждал, когда сможет увидеть эту церковь. При такой форме постройки давление стен и крыши распределялось совершенно иначе, нежели в строениях классических форм. Пьер никогда не исследовал архитектурную конструкцию с подобными характеристиками. Посещение этой церкви было бы интересным, даже если Хуан пытался указать не на это место.

Во второй половине дня Пьер пересекал холодные равнины Сории, не обратив внимания на то, что за ним на небольшом расстоянии следовали обнаружившие его трое тамплиеров. Тамплиеры были уверены, что теперь Пьер от них не уйдет.