любимое шоу про выясняющую отношения молодежь, и папа, забыв про спину, таблетки, рефлюкс, ржал как конь перед телевизором.

Отъезд

В этот день папа был возбужден, как никогда. Казалось, это самый важный день в его жизни. День, когда я уезжаю на летние каникулы.

По правде говоря, уезжаю я ночью, так что отцу предстоит провести со мной еще часов двенадцать. Тем не менее он вынул чемодан из шкафа за сутки и положил его посреди моей комнаты.

Утром я спустилась вниз.

– Не хочешь помочь мне сложить вещи?

Батька пулей взлетел по лестнице. Минут пять я слышала возню, потом он вернулся и радостно закричал:

– Все готово, я все сложил и запер чемодан. Кстати, ты там пыталась сама что-то уложить, это все неправильно, Господи, ты даже в путь не умеешь собираться, что ты вообще можешь делать своими кривыми руками, – отец вспомнил, что нужно меня еще немного покритиковать перед отъездом.

После обеда папа спросил:

– Ты что-то там говорила про новую обувь?

– Да, было бы неплохо купить мне босоножки на лето.

– Ладно, в общем, слушай сюда. Я сейчас еду в Мользайм к ревматологу, потому что из-за этих придурков-врачей моя спина так и не прошла, может он мне поможет. Тебя я оставлю в торговом центре, купишь там себе свою обувь. Надеюсь, ты едешь? Потом что я сегодня добрый.

– Конечно, еду, – и я побежала собираться.

– Вот тебе 50 евро, – с отчаянием на лице всучил мне купюру отец перед выходом.

Мы уселись в машину. Всю дорогу до города добрый папа поносил меня.

– Опять ты легко оделась, в футболку. Вот кто так одевается?

– Так жарко же. И ты тоже в футболке под курткой.

– У меня там свитер! – закричал отец.

Вот это поворот! Я не видела, что он надевал перед выходом, но свитер в конце мая в 25 градусов, серьезно?

– Даже если я и заболею, это будет на моей родине, так что можешь не волноваться, – поставила я точку в этом диалоге и воткнула в уши наушники.

Но мне тут же пришлось их снять, потому что папа что-то сказал.

– Прости, что?

– Как же меня бесят люди с наушниками и телефонами, вся эта фигня, лучше бы деньги зарабатывали! А ты меня как бесишь!

Перед торговым центром батька даже не притормозил, так что я опять выпрыгивала из машины на ходу.

Я купила себе босоножки, поела мороженное и осталась ждать отца в кафетерии. Он вернулся через час.

– Представляешь, у меня в спине что-то защемило или сдвинулось, я сам не понял, – рассказывал папа, идя по парковке. – Врач меня дернул и все прошло!

Как сказала потом моя мама, лучше бы ему голову дернули, там с детства защемлено.

– Ну, что ты себе купила?

– Я купила две пары.

– Надеюсь, одна не для твоей матери?

Вообще-то одна действительно была для мамы, но я уверено ответила:

– Конечно нет, стала бы я еще тратить деньги на нее.

Батька удовлетворенно улыбнулся.

– И сколько все это стоило?

– 45 евро.

– Ну ни фига себе!

Рассекая парковку, отец вынимал из карманов купюры и давал их мне. Наконец он посмотрел на 50 евро в моих руках и понял, что пора остановиться. К слову, в машине он снял куртку, и под ней оказалась футболка. А мне тут заливал про свитер.

По дороге домой мы попали в пробку.

– Ты же рада, что уезжаешь, да? – спросил отец

– Вообще-то не очень. У меня уже ностальгия по Франции, – невозмутимо ответила я.

– Что?! – папа чуть не врезался в едущую впереди машину. – Да ты офигела?!

– Но мне так нравится во Франции, тут так хорошо.

– Тебе нравится здесь даже несмотря на то, что я ору на тебя каждый день? – батька был поражен.

– Да, конечно.

– Подумать только, у нее ностальгия по Франции, ну капец, я в шоке, – приговаривал отец.

Весь оставшийся вечер я перекладывала вещи в рюкзаке, а папа смотрел телевизор. Часов в девять я услышала:

– Ну Вилар, пора спать, мне же еще рано вставать, вот дерьмо!

Встать нам нужно было в два часа ночи, чтобы выехать в Страсбург в три. Но поспать отцу не удалось, ведь как только он лег, случилось невероятное – зазвонил его мобильный. Пришлось батьке спуститься вниз, но к тому времени, как он это сделал, звонящий уже положил трубку.

Отец вошел ко мне.

– Слушай, мне звонил этот придурок из городка, где я раньше жил. Общался с ним на свою голову, а теперь он мне названивает. Короче, можешь удалить его номер из контактов?

– Так даже если я это сделаю, он все равно сможет тебе звонить, – я сразу поняла логику папы.

– Да?!

– Ну конечно.

– Вот дерьмо, – и он вышел из комнаты.

Я могла бы занести этот номер в черный список, но копаться в старом отцовском телефоне, который мои подруги называли какашкой дракона, когда я и так волнуюсь перед отъездом, мне не улыбалось, так что я просто попыталась заснуть.

В отличии от отца мне удалось поспать пару часов. Он же так и не уснул, потому что боялся, что не сможет проснуться.

В радостном возбуждении батька закинул мой чемодан в машину, я обошла комнату, проверяя, все ли взяла, и мы тронулись. По дороге он спросил:

– А ты свой проездной оставила?

– Нет, он у меня с собой, в кошельке.

– А на хрена ты его взяла? Потеряешь там на родине, а потом его восстанавливать. Господи, ты вообще ни о чем никогда не думаешь, жесть, ты дура.

– Я хотела, чтобы со мной осталась частичка Франции.

Папа с ужасом посмотрел на меня.

– О Боже! Ну ладно, бери с собой, но не смей потерять! И учти, если ты не поступишь в университет, ты пойдешь работать, иначе я не позволю тебе вернуться!

– Хорошо.

– И тогда со своей зарплаты ты сможешь возвращать мне тот необъятный долг, все деньги, которые я на тебя потратил в этом году, – батька радостно потер руки.

– Может быть, я издам свою книгу и заработаю много денег, – поделилась я своей мечтой.

– В этой жизни ты продашь только две книги. Одну своей матери, а вторую я сам не знаю кому. Потому что все это – хрень полная, – поддержал идею папа.

Мы доехали до центрального вокзала в Страсбурге, где я должна была сесть на автобус до Франкфуртского аэропорта, а оттуда уже на самолет до своего города. Несмотря на ночной рейс, на остановке уже ждало десятка два человек.

Папа припарковался и приказал мне идти