Уля разложила малиновый коврик в нескольких метрах от заборчика, прямо под кроной дерева. Надо будет спросить у Эллы Викторовны, есть ли у этого дерева имя. Ульяна знала, что в Китае именовать деревья было привычным делом – в парках или заповедных зонах можно увидеть таблички, привинченные на коричневой коре. У озер имена есть, а у деревьев – нет. Где же тут справедливость?

Отсчитывая десять секунд на каждую позу, Ульяна мысленно слилась с травой, небом и светом. Какая же она малюсенькая частичка на этой огромной планете, думалось ей. А ведь и внутри ее, Ульяны, был целый мир. Мир внутри мира. Вот ведь как.

Через полчаса, выйдя из позы воина, Филатова соединила ладони, будто в благодарности Вселенной за подаренную ей медитацию, и сделала десять глубоких вдохов в завершении своей утренней сессии.

Ну вот и все, пора начинать этот превосходный день!

Девушка свернула коврик трубочкой и зажала его подмышкой, снова надела на ноги шлепки и подошла к перилами, отгораживающим утес от террасы наверху.

Ома радовала глаз своей насыщенной синевой, в некоторых местах меняющей свой цвет почти на черный. Деревья на том берегу ритмично покачивались в такт гуляющему ветру. Ульяна, решив запечатлеть сей пейзаж себе на телефон, хотела вернутся себе в комнату, чтобы вынести смартфон на улицу. Но пейзаж нарушил странное пятно на сером полотне камней. Малиновый коврик выпал из-за ослабевшей руки и, упав на траву, тут же раскатался. Ухватившись, что если силы, за металлические перила, Ульяна почувствовала, что ей было необходимо закричать. Ор, вырвавшийся из недр легких девушки, разбудил тех, кто еще мирно спал в своих кроватях.

Ульяна, опустившись на колени, поползла от забора и утеса, от дерева и озера «Омы». Она не сразу поняла, что ее кто-то гладит по плечам и пытается с ней говорить. Слова, расплывчатые, как кляксы, звучали странно и совершенно не хотели приносить в себе смысл.

– Ульяна Александровна, что с вами, – в третий раз повторила Марго, вышедшая на свою утреннюю пробежку несколькими минутами раннее, – вы себе что-то подвернули? Да перестаньте орать, с кем не бывает, у меня знаете сколько этих растяжений было. Где болит, покажите…

– Там, – выдавила Филатова, показывая куда-то неопределенно в сторону озера, – там, там…

– Там-там что? – передразнила Тигрова, – вас пчела укусила? Да перестаньте вы ползти, в самом деле! Травме нужен покой!

– На камнях, – прошептала Ульяна и, усевшись на землю, потеряв один шлепок, закрыла лицо руками, – позвоните в полицию. У меня нет с собой телефона.

Марго растеряно обернулась и увидела, как на улице показались другие гостьи базы. Они по одиночке выходили из зданий общежитий, одетые в пижамы, с помятыми лицами от резкого пробуждения внезапным криком. Элла Викторовна, с наброшенной ветровкой на тоненькую маечку, скорым шагом направлялась к расстроившейся девушке. «На камнях, значит», – повторила Тигрова и направилась к утесу.

Озеро так же спокойно переливалось на ярком белом солнце. Ветерок трепал волосы, выпавшие из ее хвостика. Марго взялась за преграду, глянула вниз и в ужасе схватилась за голову, пытаясь удержать в себе спасительный воздух.

На камнях, прямо под Марго, смотревшее в небо немигающим взором, лежало искалеченное тело Вероники Юрьевны Серых.

* * *

Об обнаружении мертвого тела в полицию сообщила Юля. Так заверила Ульяну Элла: ведь сама инструктор не очень хорошо помнила минуты после того, как она закончила йогу под пушистым деревом.

Сделав необходимый звонок, первый ассистент решила, что даже после такого ужасного горя людям были необходимы инструкции. Любовь Захаровна и Марина, приехавшие на базу около семи тридцати, принялись готовить завтрак для тех, кто мог впихнуть в себя хоть какие-то кусочки еды. Таких оказалось немного. Марго просто пила воду и сок. Ульяна же кое-как сжевала половинку тоста, вкус которого совершенно ей не запомнился, будто съела она полоску картона.

Элла Викторовна вспомнила про Дарью, которой нигде не было видно. Неужели еще спит? Ничто ее не смогло пробудить: ни крики Ульяны, ни Марго, ни даже долгие оханья расстроившихся гостей под окнами номеров.

Стрелова решила, что именно она возьмет на себя ответственность разбудить Дарью и сообщить ей об ужасных событиях прошлой ночи. Тут как ни крути, их всех присутствующих на базе, одна лишь Элла знала Дашу ближе всех.

Девушка ответила на стук в свою дверь не сразу, спросила кто там, и объявила, что сегодня на завтрак не пойдет: голова раскалывается, да и немного тошнит. Элла Викторовна попросила девушку впустить ее в номер. Лицо Дарьи было помятым и заспанным, будто она полночи распивала коктейли.

– Что-то меня вчера вечером совершенно свалило, – пожаловалась Даша, и присела на постель, пытаясь держать заспанные глаза максимально открытыми, – если Вас мама прислала, так передайте ей, что я пока не в состоянии. Где-то тут у меня были болеутоляющие, – Ундина, с тихой осторожностью, чтобы не расплескать боль в висках в настоящую мигрень, полезла в тумбочку, – я завтрак уже проспала? Сколько времени?

Элла присела с Дарьей рядом, высвободила найденные таблетки из ее рук, взяла их в свои ладони, и тихим голосом пересказала события сегодняшнего утра.

Дарья отказывалась понимать происходящее, качала головой с торчащими из вялого хвостика кудряшками.

– Где она? Где она сейчас? – с падающими на щеки слезами прокричала девушка, – внизу утеса? Она там, верно?

Элла не смога поймать Дарью, которая кинулась на улицу со скоростью Олимпийского бегуна.

– Держите ее, – крикнула она из окна третьего этажа тем женщинам, которые находились на улице, – не пускайте ее к Нике! Держите!

Ульяна, сидевшая неподалеку от Марго, прямо на траве рядом со зданием первого общежития, наблюдала все события, будто они происходили на экране телевизора.

Дарья, выскакивавшая из здания, в пижамных шортах и застиранной футболке, направилась туда, где все еще лежало тело ее матери. Три женщины, которые нашли в себе силы, растопырили руки, словно футбольные вратари, и поймали Дарью в цепкие объятия.

– Пустите, пустите меня, ну пустите же, – орала дочь, у которой теперь не было мамы, – я хочу ее видеть, пустите меня!

Растратив всю мочь на то, чтобы освободится из трех пар рук, Ундина осела на траву, упершись коленками в зеленый ковер, опустив голову в свои ладони и полностью закрыв красное от слез и эмоционального изнеможения лицо.

Женщины расступились, чтобы дать Элле возможность присесть прямо напротив Дарьи. Мед сестра вложила в пальцы девушки несколько таблеток и дала ей пластиковую бутылочку с водой. Даша же, не мигающим взглядом уставившись на Стрелову, молча проглотила успокоительные и осталась на