Старик в ярости взял табуретку под мышку и удалился.

— Давайте войдем, — предложил Джонатан.

Еще один старик, похожий на тыкву, наблюдал за ними с лестничной площадки.

Извините, месье, мы могли бы поговорить с Директором? — спросил Джонатан.

Человек-тыква тоже был в ночной рубашке. Он высморкался в полу своего одеяния и ответил гнусавым голосом.

— О каком Директоре идет речь? О Предыдущем, Теперешнем или Следующем?

— Теперешнем.

— Это я. У вас проблемы?

— Я хотел бы узнать, нет ли среди ваших пансионеров дяди этой девочки.

Директор внимательно осмотрел Ангину.

— Нет, не думаю, — заявил он наконец.

— Дело осложняется тем, — продолжил Джонатан, — что малышка не помнит фамилию своего дяди. Вы не могли бы спросить у ваших пансионеров, нет ли среди них дяди маленькой девочки по имени Ангина.

— Разумеется, это возможно, однако видите ли, месье…

— Джонатан.

— …Месье Джонатан, мои «пансионеры», как вы их называете, люди пожилые. Их дни сочтены, время для них ценно. Я не могу взять на себя ответственность отвлечь их от жизни ради какого-то пустяка, даже на несколько минут. Это слишком большая ответственность.

— А бывает, что они на какое-то время по определенному поводу собираются вместе? Мы бы воспользовались подобным случаем, чтобы навести справки.

Директор погрузился в раздумья, судя по выражению его лица, скорее всего, печальные.

— Они никогда не собираются вместе. Не переносят друг друга. Они бы друг друга наверняка поубивали. Глотки бы перерезали. Одни ненавидят других лютой ненавистью. Свести их означало бы спровоцировать беспрецедентную резню.

Джонатан почесал небритую щеку. Щетина нежно скрипнула.

— Можно я посмотрю книгу, где указаны фамилии и бывшие адреса пансионеров?

— Конечно, но книга, о которой вы говорите, не находится в моем распоряжении. Ее украл Предыдущий Директор. Он отказывается выпустить ее из рук и спит с ней. Я разрешил ему держать у себя документ, поскольку — о Боже! — он обладает лишь относительной ценностью.

— Могу ли я увидеть Предыдущего Директора?

— Следуйте за мной. Он живет в подвале.

Директор подвел посетителей к лестнице, похожей на дыру, настолько она была темной и крутой.

— Там, в глубине, есть дверь. Я не стану вас провожать, поскольку бедняга не испытывает ко мне ни малейшей симпатии, что нормально. Он на меня в обиде, что я его сменил, а я буду в обиде на того, кто сменит меня. Перед тем как уйти, зайдите ко мне и доложите о результатах вашего визита. Я буду на месте.

Ангина и Джонатан начали осторожно спускаться по лестнице. Пройдя сотню ступенек, они очутились перед дверью. Джонатан постучал, и в окошке показалось изможденное лицо.

— Вы одни?

— Да.

— Проходите быстро.

Узник торопливо задвинул за ними щеколду.

— Это он вас послал? Теперешний Директор?

— Да, нам нужна справка. Я хотел бы ознакомиться с некой книгой…

— И он имел наглость утверждать, что я украл ее? На самом деле он ее потерял, но боится, что его уволят, если он признается. У меня нет этой книги, я ему сто раз это повторял и буду повторять до последнего вздоха.

— Вы знаете обитателей этого дома?

— Конечно. Между прочим, крайне несимпатичные. Их не больше пятнадцати. Последнее время многие болели гриппом.

— Я ищу дядю этой девочки, — терпеливо объяснил Джонатан, — она забыла его фамилию. Кто-нибудь упоминал в вашем присутствии племянницу Ангину?

— Никогда.

— А кто-нибудь говорил о Принцессе? Короле? Канцлере? Маркизе де Витамине?

Старик тряс головой, без конца повторяя: «Нет, не представляю, не представляю».

— Вы здесь живете с какого времени? Такое ощущение, что табличка совсем свежая.

— Уже неделю. Раньше мы располагались на Охотничьей улице.

Джонатан пожал руку бывшего Директора и, подталкивая в спину Ангину, поднялся по лестнице. Человек-тыква поджидал их на своем любимом месте.

— Получили справку?

— Вы не могли бы дать мне адрес того, кто жил в этом доме до вашего переезда сюда?

— Доктора Пакова?

— Он медик?

— Мне так кажется. Специалист. Странный тип. Мне мало что о нем известно. Он продал дом, чтобы обустроиться в Лурдане, около Лурда. Больше ничего не могу вам сказать.

Джонатан поблагодарил. Но прежде чем закрыть за собой дверь, он задал последний вопрос:

— А где Следующий Директор?

— На каникулах, у кормилицы, — ответил человек-тыква, шмыгая носом. — Если желаете ему что-нибудь передать, можете отдать мне, я ему вручу…

Выйдя из дома престарелых, Джонатан и Принцесса заглянули к ближайшему старьевщику. Тот дал им пять купюр в обмен на совершенно безвкусный фарфоровый кофейный сервиз. В общем и целом, неплохая сделка.

Грузовик ехал по направлению к Лурдану. Редкие автомобили, катившиеся по дороге, в темноте казались почти невидимыми.

— У канцлера был нос… две ноги… рот…

Девочка замолчала, затем снова затянула:

— А еще у него было два глаза и две руки. Полный комплект. Однажды мой брат захотел подарить ему нарыв. Тот отказался, поскольку один у него уже был!

Джонатан открыл рот. Ангина расхохоталась.

— Вы ведь не сомневаетесь, что у меня был брат! Его фамилия начинается с имени.

— Где он сейчас?

— На войне. Он самый отважный на свете солдат. Шлем и ружье он отправил обратно во дворец. Он сражается голыми руками, а когда руки заняты, то одной рукой, то другой попеременно, без помощи ног, накатом, перекатом. Он всегда был неустрашим. Еще в детстве он водил мою бабушку по саду. Там ползало столько змей, что она отрезала им головы серебряными ножницами. А мой брат подбирал эти головы и заправлял ими суп.

Некоторое время она оставалась полностью погруженной в свои мысли.

— Разумеется, вы полагали, что я не способна иметь брата. И друзей. Вы слишком гордились тем, что вы единственный, кто мной занимается. Вам не повезло, у меня миллион друзей!

— Где они живут?

— В королевстве моего Отца. Они приедут на каникулы.

Уже спустилась ночь, когда они добрались до Лурдана, небольшого поселка, погруженного во мрак. Свет виднелся только за ставнями постоялого двора «Пиявка». Тем не менее, пришлось долго стучаться, прежде чем им соблаговолили открыть. В просторном помещении было накурено. Посетители, потягивающие пиво, застыли от удивления и затаили дыхание. С потолка свисали гирлянды чеснока. Ночные бабочки шумно бились об абажуры.