главе с капитаном Яншей, помощником которого был назначен капитан Маросан, имевший уже большие заслуги в деле дешифровки. В этот центр поступали перехваченные сообщения не только от болгарских станций подслушивания, но и с трансильванского фронта вплоть до Мармарош-Сигета. После дешифровки они передавались главному командованию и в армейскую группу Макензена, объединившую 1-ю и 9-ю армии»[69].

Работа по дешифрованию румынских радиодепеш стала весьма продуктивной, поскольку румынские депеши, как и русские, имели оперативное содержание, что позволило австрийцам вскоре выявить полную картину на Румынском фронте. Австрийцы имели полную диспозицию сентябрьского контрнаступления румын. По словам М. Ронге, для радиоподслушивания настала новая блестящая эра.

Он писал о ее успехах: «В начале войны с Румынией русские прилагали все усилия к тому, чтобы своим наступлением содействовать ожидавшемуся успеху. Благодаря подслушиванию группы капитана Болдескула, получившей затем название «Австро-Норд» (группа капитана Янши стала называться «Австро-Зюйд»), наступательные намерения русских всегда своевременно выявлялись… Перед разведывательной службой встала задача выяснить состав румынских войск, удерживавших отдельные перевалы, и определить русские силы, брошенные на подкрепление северного и южного флангов румынской армии. Вторая задача не составляла труда для нашей радиоразведки, выяснявшей увод войск с русского Северного и Западного фронтов зачастую на целый месяц раньше, чем данное соединение прибывало на Румынский фронт»[70].

Русское командование прилагало массу усилий, чтобы путем совместного координированного с румынами наступления добиться крупных оперативных успехов. Но благодаря деятельности радиогрупп «Австро-Зюйд» и «Австро-Норд» австрийское командование своевременно узнавало о наступательных планах своего главного противника.

В начале октября, на основании радиоданных и показаний перебежчиков и агентуры, австрийскому командованию стало известно, что в обескровленной румынской армии сильно снизилась дисциплина — и вместо ожидаемого высвобождения своих армий русскому командованию пришлось перебрасывать дополнительные войска на фронт, ставший Русско-Румынским.

М. Ронге сообщает о «героических мерах» румын для спасения Бухареста — при поддержке русской армии. Об этом австрийцы узнали как из радио, так и через захваченного в плен румынского офицера Генерального штаба из 8-й дивизии.

Русское командование пыталось противодействовать противнику: «24 октября принесло нашим дешифровальщикам немало страха. Вследствие утери 6-м русским кавалерийским корпусом шифров военного министерства и радиосвязи, радиограмма добруджской армии запрещала передачу оперативных приказов по радио. Кроме того, в силу вошло новое транспонирующее число… 6 ноября радиогруппа Дунайской русской армии перестала пользоваться «шифром службы связи № 14» ввиду того, что он якобы стал известен противнику…

17 декабря радиопередача на русском Юго-Западном и на Русско-Румынском фронтах снова полностью прекратилась, так как радиостанция 1-й Терской казачьей дивизии попала в плен. Радиосвязь стала оживляться лишь с 21 декабря, причем стал применяться шифр, введенный 14 декабря, но при другом способе транспонирования»[71].

Неудивительно, что Румынский фронт также вскоре стабилизировался.

Интересно взглянуть на обстоятельства, которые могли способствовать дешифровке русских радиограмм.

В начале войны последние не шифровались полностью, и поэтому путем сопоставления зашифрованной и незашифрованной частей радиограммы появлялась возможность догадаться о смысле первой части, что, в свою очередь, могло способствовать установлению шифра. С сентября 1914 г. распоряжением Штаба Верховного Главнокомандующего предписывалось передавать радиограммы в сплошь зашифрованном виде. Но было поздно — русский шифр был, как упомянуто выше, через несколько дней разгадан капитаном Покорным.

В октябре 1914 г. был введен новый способ шифровки русских радиограмм. Но так как одна из радиотелеграфных станций еще не получила к тому времени нового шифра, ей пришлось телеграфировать старым. Сопоставление одной и той же радиограммы, зашифрованной старым и новым шифрами, очень облегчило разгадку последнего.

Аналогичная ситуация имела место в июне 1916 г., когда русскими был введен новый, очень сложный шифр, включавший 300 шифров, сведенных в группы, что настолько затрудняло его использование, что некоторые штабы продолжали работать старым шифром. И последнее значительно облегчило разгадку нового шифра (особенно если принять во внимание преступную халатность командования расположенного в районе 8-й армии Гвардейского отряда, в открытой радиограмме сообщившего ключ к этому шифру).

К этому следует добавить, что сотрудники австро-венгерской радиоразведки были знакомы не только с системами разных шифров, но и с организацией русских войск, фамилиями командующих, техникой отдачи приказов и с реальным распределением их сил по армиям, корпусам и отрядам.

Иная ситуация складывалась на Кавказском фронте. Руководитель Кавказской армии Н. Н. Юденич придавал повышенное значение бесперебойной связи и эффективной работе радиоразведки. Отличная организация радиослужбы на Кавказском фронте — одна из причин серии блестящих побед русской армии на данном театре военных действий.

Уже зимняя кампания 1914–1915 гг. ознаменовалась поражением турок в Сарыкамышской операции 9 декабря 1914 г. — 4 января 1915 г. Русским войскам удалось разгромить 3-ю турецкую армию, стремившуюся к окружению главных сил русской армии, сосредоточенных у Сарыкамыша, переломив казавшуюся вначале безнадежной ситуацию.

Проводимая в исключительно сложных условиях, операция привела к тяжелому поражению 3-й турецкой армии. 10-й и 9-й корпуса противника были почти уничтожены, турки в общей сложности потеряли до 90 тыс. человек, в т. ч. 3,5 тыс. пленными. В плену оказались командир 9-го корпуса Исхан-паша, начальники 17-й, 28-й и 29-й дивизий и много офицеров. Только в окрестностях собственно Сарыкамыша весной 1915 г. было похоронено 28 тыс. турок. Русские потери — более 20 тыс. убитых, раненых, больных и свыше 6 тыс. обмороженных; особенно пострадал командный состав, в основном убитыми.

Историк войны на Кавказе, бывший квартирмейстер Кавказской армии, генерал-лейтенант Е. В. Масловский так характеризовал потери турок в этой операции: «9-й турецкий корпус перестал существовать; также надо было целиком вновь формировать 30-ю дивизию 10-го корпуса и 34-ю дивизию 11-го корпуса. 3-я турецкая армия в этой операции потеряла 90 тысяч человек, свыше 60 орудий. В рядах армии к 10 января 1915 г. состояло лишь 12 400 человек. Это из 150 тысяч, начавших операцию. Фактически 3-я турецкая армия была уничтожена»[72].

Погибла одна из трех турецких армий, бывших у Оттоманской империи к началу войны, т. е. была выведена из строя треть ее вооруженных сил.

О фактическом уничтожении 3-й армии в Сарыкамышской операции свидетельствовал и генерал кавалерии, маршал Турции, германский уполномоченный при турецком Верховном командовании (одновременно командующий 1-й турецкой армией) Отто Лиман фон Сандерс: «Названная операция, в которой главное командование 3-й армией принял сам Энвер, закончилась уничтожением этой армии, которая из турецких оперативных соединений первой вступила в Мировую войну»[73].

Причем операцию в стиле «Канн» одобрило германское командование, во главе штаба 3-й армии стоял германский офицер, руководство ею осуществлял Энвер-паша[74] лично, командиры корпусов (воспитанники германской школы) курировались германскими инструкторами.

Результатом победы стало упрочение положения России на Кавказе, приобретение русскими войсками чувства превосходства над турецкой армией, их выход на позиции для дальнейшего наступления.

2 корпуса, которые были направлены на германо-австрийский