- Молодцы, ребята! Браво, полковник Готар!

Но в его голосе не чувствовалось радости.

* * *

Густые белые хлопья кружились в воздухе, когда мы подъехали к заиндевевшим воротам немецкого замка, в котором размещалась зимняя штаб-квартира Императора. У меня было недоброе предчувствие, и почему-то я подумал: снег заметает мои следы, я могу исчезнуть бесследно.

Часовые козырнули сопровождавшему меня офицеру штаба, нас пустили во двор, мы спешились, наших коней увели.

В замке на первом этаже громкие, оживленные голоса, мелькание гвардейских мундиров, запах кухни. На втором этаже тишина, в нишах коридора застыли фигуры средневековых рыцарей с закрытыми забралами. И опять тревожная мысль: это не пустые железные панцири Прусского ордена, может, чьи-то глаза наблюдают из прорезей шлема за идущими по коридору? И вообще, вызов к Императору - это предлог (почему меня? с какой стати?), на самом деле я окажусь там, где однажды побывал - в помещении военной разведки, оборудованном для допросов.

...Свет ослепил. В зале пылали сотни свечей. Император в оливковом мундире без эполет сидел за большим столом и что-то писал. При моем появлении он даже не поднял головы. Зато от стены отделился человек в черном сюртуке и пошел мне навстречу. Фуше, министр полиции!

Что все это значило? Великая честь? Или сбывались мои худшие опасения? Мысли закружились беспорядочно, как снежные хлопья в воздухе. Я ощутил себя в разных временах - испытал нечто вроде раздвоения личности. Но в этом хаосе проглядывалась какая-то логика, странная логика. За столом сидел не бригадный генерал артиллерии Бонапарт, которого я видел близко тринадцать лет тому назад в Революционном трибунале, - нет, Император, Наполеон, Сир! И я был для него всего лишь безвестным полковником Готаром. А всесильный министр мог спокойно стереть меня в порошок, однако в моих глазах он по-прежнему оставался депутатом Конвента, презренным Жозефом Фуше, интриганом и организатором Термидорианского заговора. И поразительно, он это понял, ибо, сладко улыбаясь, шепнул мне приветствие, как раньше, бывало, в Якобинском клубе:

- Салют, гражданин!

- Салют, предатель, - ответил я тихо, но жестко.

Он насупился, поиграл лицом, стараясь произвести самое зловещее впечатление. Полковник Готар отметил, что технику наведения страха министр освоил великолепно: тонко сжатый рот, раздувающиеся ноздри, обжигающий огонь темных зрачков. Наверно, даже высших полицейских чинов, не угодивших министру, пробирала дрожь. Но тот, кем я был раньше, помнил, что Жозеф Фуше панически боялся моего взгляда, и Фуше это тоже помнил. Театральным жестом он вознес руки к потолку и опять расплылся в приторной улыбке:

- Не надо беспокоить тени прошлого, полковник Готар, они этого не любят.

- О чем вы там шепчетесь, заговорщики? - раздался голос Императора, и хоть в голосе звучала ирония, мы с Фуше отпрянули друг от друга.

Строевым шагом я подошел к столу и отрапортовал:

- Полковник Готар, командир второго драгунского полка из корпуса маршала Нея прибыл по вашему приказанию, Сир!

Я не скрывал своих эмоций. И впрямь, мог ли я мечтать еще года два тому назад, что меня удостоят высочайшим вниманием! Благословенный день! Видеть перед собой Великого полководца, Императора Франции! Готов умереть за него и за Отечество!

Император откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди. Знаменитая поза. Он молча меня рассматривал. Его глаза, все понимающие и схватывающие, обладали такой силой, что я поплыл, скукожился и начал тупо созерцать свои сапоги.

- Тонкая работа, Фуше, - услышал я голос Императора. - Невероятно. Разумеется, полковник Готар выполнит любой мой приказ и геройски погибнет, штурмуя русские редуты. У меня хорошая зрительная память, но я, пожалуй, его бы не узнал. Хотя что-то проскальзывает в его взгляде, что-то осталось от Ангела Смерти.

Когда он успел это заметить? Спросить? Императору вопросы не задаются. Мне много раз рассказывали: аудиенция у Императора заключается в том, что Император произносит монологи, а все присутствующие благоразумно помалкивают. Однако, видя, как вольготно, без робости (удивительно!) передвигается по залу Фуше (то он за моей спиной, то за спиной Императора), я догадался, что лишь министр полиции имеет здесь право слова. И какое-то мелкое чувство - ревности или зависти? - кольнуло меня.

- Я помню, как он внезапно появился в Революционном трибунале, - продолжал Император. - Я не знал, кто это, но по тому, как судьи пригнулись и пришипились, понял, что именно он, а не они, будет решать мою судьбу. Фуше, ему ведь отрубили голову? А выглядит он замечательно. Моложе нас.

- Сир, на гильотине казнили глухонемого разбойника, внешне похожего на него, - ответил Фуше (без робости, без робости! - милостивые государи, Фуше беседовал с Императором почти на равных!). - Робеспьер был ранен, Кутон впал в истерику. Царила такая неразбериха, что мне удалась подмена. Ему дали стакан воды, он упал и не приходил в сознание. Ночью я тайком вывез его из Шотландского колледжа...

- Надеюсь, такой стакан воды меня минует?

- Сир! - верноподданнически взревел министр.

- А зачем вы это сделали?

- Услуга за услугу. В тот день он стоял на трибуне, скрестив руки, и не произнес ни слова. Если бы заговорил - Термидор был бы невозможен.

- Вот чему я не верю, так это благородным помыслам моего министра полиции, - язвительно рассмеялся Император. - Если вы что-то задумали, то с дальним прицелом.

- В октябре 95-го года он нам очень помог. И пригодится еще, - бесстрастно ответил Фуше.

- И пригодился ранее, когда спал с моей будущей женой?

- Сир! - невольно вырвалось у меня.

Фуше довольно грубо сделал мне знак - дескать, тебя не спрашивают. Но Император опять соизволил посмотреть в мою сторону:

- Полковник, вы предприняли бестолковый маневр при Йене, - (сбылось предсказание Нея, Император ничего не забывал), - потом вы выравнялись. При Эйлау дрались отменно. В общем, я вами доволен. Полк - для вас мало. Но что вам предложить? Вы были инициатором смелой контратаки при Флерюсе... Маршал Журдан может рассказывать сказки кому угодно, только не мне. Правда, рядом с вами находился Бернадот. - (Император переглянулся с Фуше. Продолжение другого диалога, в котором мне не было места. Еще меньше я хотел бы оказаться на месте Бернадота... Что-то я уловил в воздухе.) - Бернадот мне почти родственник, без всякой логики (для меня!) добавил Император. Взгляд на Фуше, потом - на мою скромную особу. - Итак, вернемся к Флерюсу. Совсем неплохо по тем временам, хоть и рискованно. Теперь это прошлый век. Мюрат контратакует играючи. А как Сульт взял плато Аустерлиц кинжальным ударом? Согласитесь, другой класс! На маршала вы не тянете. Кроме того, - в голосе Императора появились капризные нотки, - я не желаю, чтоб в моей армии служил человек, который спас мне жизнь и у которого был роман с моей женой. Такое соседство мне не нравится. Тем не менее я не желаю быть вашим должником. У меня свои принципы. Поэтому выбирайте: королем в Швецию или послом в Россию? И подальше с моих глаз!