Диана с каким-то раздражением посмотрела на Берта. Еще год назад, придя на занятие первого сентября, она с ужасом обнаружила в нем вместо мальчишки, на котором можно было попрактиковать приемы карате, высокого парня, у которого вдруг неизвестно откуда взялись широкие плечи, и развитые мускулы рук выпирали из-под засученных рукавов джемпера. Она тогда же отправилась заниматься бодибилдингом, но он, вроде бы за компанию, отправился туда с ней вместе. И после того, как она оставляла тренажер, он, до того сидевший на скамье у стены, вставал и шел к тому же тренажеру. Он увеличивал нагрузку до максимальной и выполнял все то же, что делала она, не затрачивая особых усилий, и при этом мило улыбался ей. Она старалась вести себя с ним поосторожней, так как прекрасно понимала: он доказывал ей, что уже давно не тот прежний мальчик, которого она безнаказанно колотила, потому что была сильнее и храбрее. Они учились на одном курсе, в одной группе, и ей завидовали все девушки в училище, даже старшекурсницы.

— Счастливая, — говорили они. — Все-таки сам Романовский…

— Ха-ха, — только усмехалась она.

Иногда они, кто с искренней, кто с напускной жалостью, рассказывали ей о том, что ее парень гуляет с такой-то и такой-то. И конечно же, никто не верил, что она вовсе не девушка Берта и что она — единственная на все училище, кто спокойно реагирует на его синие глаза и великолепное телосложение. Последнее, правда, спокойной ее не оставляло, она знала, что когда-нибудь он отыграется на ней за все.

— Что ты делала на каникулах, Лолита? — спросила Диана, чтобы перевести разговор.

— Мы были с мамой в Швейцарских Альпах, в санатории, — сказала Лолита. — Обе писали. Она — сказки, я — стихи. А вы с Даниилом?

— Нам предки устроили великолепные каникулы, — сказал Даниил. — Купили нам круиз по Средиземному морю. А сами укатили в Арабские Эмираты. Каникулы без предков — это, я вам скажу, класс!

— Только вряд ли ты свой шанс использовал, — опять подколол его Берт.

Диана злобно сверкнула глазом, сознавая, что только это ей теперь и осталось.

— А ты, конечно, торчал в городе? — стараясь сдержать злость, спросила она Берта. — Тебя ведь твой папочка даже на дачу вряд ли захотел бы пустить.

— Да, на даче у господина Горшкова я не был, — сказал Берт. — Я был в Болгарии, потом в Германии, Франции, Швейцарии… короче, объехал всю Европу. Только в Италию заглядывать не стал, чтобы потом было интереснее. Но в Грецию заехал.

— Неужели Виктор Семенович сменил гнев на милость? — удивился Даниил. — Неужели ты и это смог?

— Нет, все было гораздо проще, — сказал Берт. — Этого бы я никогда не смог. Просто я поехал в Москву, рисовал там портреты на Арбате. Накопил «бабок», купил путевку в Болгарию. Там познакомился с добрым милым человеком, и он помог мне с визой. И потом я путешествовал и рисовал, на жилье и еду хватало. И даже осталось кое-что на безбедное существование здесь.

— Подумаешь, я тоже так могу, — сказала Диана, скрывая досаду. — На следующие каникулы тоже поеду рисовать портреты за границу.

— Если только со мной, — усмехнулся Берт. — Иначе как ты сделаешь визу?

— А тебе, разумеется, помогла стареющая одинокая страхолюдина, которой ты заплатил за это вполне понятным образом, — съязвила Диана.

— Она была красивая и молодая, с великолепными черными волосами и стройными длинными ногами. И это не было платой, — с улыбкой глядя на нее, ответил Берт.

— А теперь пикант-шоу «Маленькая принцесса», — объявил ди-джей.

Лолита вздрогнула и посмотрела на сцену. Туда же повернулись головы парней.

— Вот-вот, стриптиз — это именно то, чего не хватает таким, как наш художник, — Диана уже выходила из себя.

На сцене появилась девушка лет восемнадцати, в длинном платье, стилизованном под наряд сказочной принцессы. Волосы были убраны под сеточку. Вся она была воплощением невинности и неприступности. В зале погас основной свет, разноцветные прожекторы включили свои фонари, заиграла лирическая нежная музыка. Движения танцующей девушки были поначалу тоже грациозны, но невинны. Потом изящным движением руки она отстегнула пояс, и юбка упала, открыв великолепные ноги. Данила напряженно всматривался в девушку. В свете прожекторов поблескивали украшения на ее волосах и на глубоком вырезе декольте. Ее движения были по-прежнему пристойны, даже несколько надменны, когда она, продолжая танцевать, расстегивала пуговки на груди. Она продолжала производить впечатление наследницы престола, даже оставшись в бюстгальтере и трусиках с кружевами, а когда она, скинув сеточку с волос, освободила их и они упали золотистым дождем на обнаженные плечи, зал восторженно засвистел и зааплодировал.

— Это ведь та балерина, которая танцевала у нас на дне рождения, помнишь, Берт? — Потрясенный Данила уставился на девушку.

— Разве ее можно забыть? — усмехнулся художник.

— Она все такая же, как была, — задумчиво сказал Даниил. — Ничуть не изменилась, воздушная, словно соткана из…

— Послушай, эта девочка из стриптиза, — остановил его Берт. — Если хочешь с ней переспать, то можешь договориться с ее сутенером-продюсером и узнать цену, вот и все. И не придумывай то, чего нет.

— Она случайно оказалась в стриптизе, у нее что-то произошло. Ее кто-то соблазнил и бросил, а она чистое и невинное существо, — возразил Даниил. — И останется такой.

— Джим, — Диана подозвала проходящего по залу менеджера. — Кто эта девочка? Кто ее продюсер?

— Я ее сам нашел, — улыбнулся польщенный Джим. — На выпускных экзаменах в хореографическом. Это моя удача. Малышка полностью моя, я ее продюсер, если хотите.

— Может быть, ты согласишься… — не закончил фразы Берт. — Кое-кто хорошо заплатит.

— Не согласится она, — ответил менеджер. — Она у меня только работает. Согласилась без интима. И ни с кем из наших или не из наших она не замечена. Боюсь, у меня уже скоро из-за этого начнутся неприятности. Не всем из влиятельных людей нравится слышать «нет». А она еще ни разу не сказала «да». — Он слегка склонил голову. — Мне нужно идти.

— Ты слышал! — торжествовал Данила. — У нее, наверное, и раньше никого не было. А это просто работа, всякая работа почетна.

Он с восторгом и обожанием смотрел на танцующую, почти обнаженную девушку, тело которой эффектно высвечивали разноцветные прожекторы. Он заказал корзину роз и, написав записку, отправил стриптизерше.

— Менеджер набивает ей цену, — ухмыльнулся Берт с видом знатока. — А твои романтические ухаживания смешны. Она их не поймет. Она привыкла к другому обращению.

— Не говори того, чего не знаешь, — возмутился Даниил. — Джим говорит правду, у нее никого нет и не было.

— Что? — засмеялся Берт. — Да я же сам… — Он замолчал, вытирая с лица ликер, которым плеснула в него Диана.

— Оставь в покое моего брата, — закричала она, вскочив. — То, что ты бабник, и так всем известно. А он… он имеет право думать, как хочет, и влюбляться, в кого хочет. И в романтике нет ничего смешного, просто ты — грязное животное и ничего не понимаешь в любви.