Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо сказать, что обслуживаемая мной территория была довольно обширна и, чтобы просто проехать из одного конца в другой, требовалось полдня, а уж по лесам да с определенной целью… Добрались до места, которое указали родители, стали копать. Когда стало понятно, что тел нет, мать с отцом внезапно вспомнили, что они перепутали и место захоронения находится вовсе не тут, а в другой стороне, километрах в двадцати. Поехали туда. «Точно это место?» – спрашиваем. «Конечно», – говорят горе-родители. Копаем. Ничего не находим. Оказывается, опять не в том месте ищем. Поехали в третье место, где, естественно, ничего не оказалось.
Стало понятно, что папа с мамой просто решили прокатиться и никакого места показывать не собирались. Надо ли говорить, что настроение у всех испортилось, а оперативники расстроились больше всех, потому как еще утром казалось, что дело раскрыто.
Пришлось нам ни с чем возвращаться назад.
Финал оказался для всех неожиданный. Женщина призналась, что ее муж, который не являлся отцом детей, убил их из-за того, что они мешали ему отдыхать, после чего часть детей съели, а остатки сожгли в печке. Нам удалось обнаружить несколько обугленных фрагментов костей при просеивании золы, оставшейся в печи, генетики установили, что кости принадлежат двум людям. Установить причину смерти, конечно же, не удалось, мужчина все отрицал, и чем закончилась для него и его сожительницы эта история, мне не известно.
Лично я вполне верю в то, что детей могли съесть, тем более случаи подобные были, а алкоголики деградируют до такой степени, что им вообще бывает плевать на то, что они делают.
Родители могут быть «людоедами» не в прямом смысле. Та же самая история показывает, как потребительски они могут относиться к детям. Их совсем не интересует будущее сыновей и дочерей, да что там будущее – даже здоровье детей не важно для взрослых, которых едва ли можно называть мамой и папой. Жизнь «одним днем», когда с утра выпил – весь день свободен, проецируется на младших членов семьи, судьба которых становится вполне предсказуемой.
Все мы в детстве играли в индейцев. Образ воинственного, храброго, гордого краснокожего, созданный Гойко Митичем, вдохновлял нас на то, чтобы объединяться в «племена», изготовлять луки и томагавки, гоняться друг за другом с криками по кустам и курить трубку мира, набитую сухими березовыми листьями. Однажды копье, изготовленное из лыжной палки, пущенное представителем «вражеского племени», угодило мне прямо в правый глаз, который сохранился каким-то чудом. Луки, которые мы делали, были очень мощными, а стрелы со стальными наконечниками запросто пробивали доску толщиной 20 мм.
В моей практике было два случая, так или иначе имевших отношение к игре в индейцев. Первый произошел ранней весной.
Поступил вызов в связи с обнаружением трупа. Мы, как обычно, выехали по указанному адресу. На окраине города нас встретили детишки, человек 20, с разрисованными лицами, в перьях, с деревянными палками в руках, и участковый, которого эта компания порядком утомила. Участковый и сообщил, что дети, играя, искали место, куда зарыть клад, и наткнулись на какой-то предмет, напоминавший человеческий череп. Предмет впоследствии черепом и оказался.
Начали копать дальше и вытащили на свет целый человеческий скелет, судя по всему, мужчины, без одежды, с давностью захоронения около 200 лет. Конечно же, личность человека и причину его смерти установить не удалось, но в том же месте нашлась еще и металлическая пуговица, как потом оказалось, от мундира французского солдата времен Наполеона. Связана ли была эта пуговица с хозяином скелета или же она просто так лежала себе в уральской земле, не известно.
Второй случай – более «индейcкий», чем предыдущий.
Однажды меня вызвали на место происшествия в один из пригородных рабочих поселков. Стояло жаркое лето, и, зная, что труп обнаружен в густом кустарнике, я сомневался, что он будет свежий. На удивление, давность смерти составляла около суток, и, если не считать мушиных кладок, которые уже белели в углах глаз и во рту, никаких других поздних изменений не было. Труп, который был обнаружен в кустах, принадлежал явно бомжу, и умер тот бомж явно не своей смертью. Около 20 колото-резаных ран на груди и лужа крови под трупом «достоверно свидетельствовали о безусловной прижизненности причинения повреждений». Сразу бросалось в глаза, что у человека отсутствовал скальп и лишился он его, когда был жив. Даже для этого неспокойного региона ситуация выглядела по крайней мере странно. Кому понадобилось убивать бомжа и снимать с него скальп? Так и повис бы этот случай, если бы через пару дней примерно в этом же месте не нашли бы такого же бомжа, убитого таким же образом и тоже без скальпа. Стало понятно, что нарисовывается серия.
Надо сказать, что опера сработали очень профессионально и через «барабан» узнали про местных подростков, которые в компании хвастались тем, что «чистят город». Когда их «приняли», оказалось, что в группу входили пять человек – младшему исполнилось 11, старшему – 15, все из неблагополучных семей. С юных лет (если такое выражение к ним применимо) они уже выпивали, курили, не учились, то есть вели «богемную» жизнь рабочего поселка, предоставленные сами себе. Идея убивать бомжей возникла от скуки, а реализовать ее большого труда не составило. Скальпы снимали потому, что «было интересно, как это».
Трое из этой группы по младости своей были освобождены от уголовной ответственности, двое уехали в Атлян (детскую колонию в Челябинской области недалеко от города Миасс).
Детские игры могут печально закончиться не только для посторонних, но и для самих детей. Кто из мальчишек и девчонок не лазил по заборам? Да это святое дело! Ребята, которые играли в «Казаки-разбойники», использовали для игры деревья, поленницы, канавы и, конечно, заборы.
Однажды, прибыв на один из вызовов на окраину рабочего поселка, наша следственно-оперативная группа обнаружила тело ребенка, который висел на штакетнике, зацепившись курткой, плотно стягивавшей шею. Причина смерти не вызывала сомнений – повешение. Довольно скоро открылись и обстоятельства смерти. Парнишки играли в какую-то игру типа «Казаков-разбойников»: одна группа убегала, другая догоняла. Перепрыгивая через забор, один из ребят зацепился курткой и повис, не в силах самостоятельно высвободиться. Увидев, что он задыхается, остальные испугались и разбежались, не оставив бедняге шанса на спасение. К моменту обнаружения мальчик был уже мертв.
Дети всегда во что-то играют. В машинки, в войну, в «палки-баталки», в «Вышибалы», в индейцев… Чем старше становятся мальчики и девочки, тем бесшабашнее и отчаяннее становятся игры. Воспитанные на компьютерных «стрелялках» или играх типа Postal, дети порой не замечают разницы между реальностью и виртуальностью, не боятся сознательно причинить боль или даже смерть другому человеку. Пословица «Сам погибай, а товарища выручай» уже не понимается детьми так, как ее понимало наше поколение.
