Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сударь, я спал, но меня разбудили крики. Затем кто-то забарабанил в дверь, ту, что выходит на узкую лестницу, ведущую к моей комнате. Я кое-как оделся и спустился вниз. Там стояли Парно, мальчишка-ученик булочника, и Фриоп, тоже ученик, оба в полной растерянности. Они только что выскочили из пекарни, где нашли своего хозяина, мэтра Мурю, без сознания. Он был…
— Больше не говорите ничего. Я хочу сам, непредвзято, составить мнение о месте преступления. Что случилось потом?
— Они стояли словно потерянные, перепуганные и отказывались входить в пекарню. Тут дело взяла в свои руки Катрина. Она отвела мальчишек в кухню и предложила им подождать. Я отправился за господином. Мы вместе констатировали смерть булочника.
— Я не стану вам ничего описывать, Николя, только сообщу одну важную деталь. Ученики булочника передали мне ключ от пекарни. Что касается двери, ведущей из пекарни в…
— Как? — удивился Николя. — Какая дверь? Я ничего про нее не знал, хотя каждый день проходил мимо пекарни.
— Понимаете, когда двадцать лет назад я сдал свой первый этаж, мэтр Мурю уже арендовал антресоль соседнего дома. Получив мое согласие и согласие другого владельца, он за свой счет проделал проход между двумя домами. Теперь в том доме живут его жена и один из его учеников.
— Один из этих двух?
— Нет, эти живут в городе.
— Однако обстановка усложняется.
— Мы оставили Катрину в пекарне следить за тем, чтобы никто не вошел и ничего не сдвинул с места. Зрелище смерти ее не пугает; на поле боя она видела картины и пострашнее.
— Еще один вопрос. Вы полагаете, это естественная смерть?
— Не стану утверждать, а положусь на вердикт, который вынесут в Шатле.
Все трое спустились вниз. Николя бросил взор на двух подмастерий, ютившихся на скамеечке. Бессильно свесив руки, они выглядели совершенно подавленными.
Подмастерья хорошо знали Николя, и при его появлении встали, приветствуя его. Под портиком, преграждая служебный вход в булочную, словно часовой перед оружейным складом, стояла Катрина. С каменным выражением лица она протянула Николя большой ключ. Когда они спустились на несколько ступеней вниз, в свете двух подсвечников, где, как отметил Николя, свечи были почти целые, перед ними предстало зрелище страшное и в то же время курьезное. Неверный свет, дрожащий от ветра, задувавшего сквозь выходившие на улицу отдушины, освещал стоявший посреди комнаты огромный чан, откуда торчали ноги и нижняя часть тела; верхняя часть тела утопала в чане. Поза тела напоминала сломанного паяца или чистильщика, мешающего белье в моечном котле. Николя попросил всех сопровождавших не ходить дальше, а сам осторожно, на цыпочках двинулся к котлу, внимательно глядя себе под ноги. Если при входе он лишь мельком бросил взгляд на труп, теперь он остановился, дабы внимательно его разглядеть.
Его поразил наряд мэтра Мурю: он никогда не видел его в таком костюме. На мельнике был фрак из грубого сукна гранатового цвета, панталоны в серую крапинку, черные чулки, рубашка с кружевными манжетами и башмаки с начищенными до блеска медными пряжками (он отметил, что на них налипли капельки грязи). Словом, воскресный костюм зажиточного парижанина. Пока он не знал, какой из этого следует сделать вывод. Трупное окоченение еще не наступило. Голова утонула в квашне, виднелись только узкая полоска затылка и хвост парика из конских волос. Лицо полностью скрывало поднявшееся тесто, приготовленное для первой утренней выпечки. Карманы мельника торчали в разные стороны, словно кто-то их вывернул, а затем не озаботился убрать на место. Присев на корточки, он поднял закатившийся под котел двойной луидор и крошечную, свернутую трубочкой бумажку; развернув ее, он прочел: «Евлалия, улица Де-Порт-Сен-Совер». Удивленный, он вложил находку в свою записную книжку. Наконец он ощупал труп. Почему курносая, сопровождавшая его и в светлые, и в мрачные дни, последовала за ним сюда, в эту мирную гавань, в жилище, столь дорогое его сердцу? Он зарисовал расположение предметов и набросал позу трупа. На собственном опыте он убедился, как легко подводит память, и сколь быстро забываются первые впечатления. Господин де Ноблекур сидел на скамеечке, внимательный и бесстрастный.
Николя попросил Катрину помочь ему. Придвинув к чану стул, он крепко схватил тело за плечи и медленно потянул на себя. Сначала из теста показались безжизненно висевшие руки, а затем голова, потащившая за собой нити и веревки из теста, прилипшего к лицу и парику. Опустив труп на пол, Николя откинул голову и увидел открытые и слегка помутневшие глаза и плотно сжатые губы. Сорвав висевшую на гвозде тряпку, он отчистил лицо от муки и теста. На бледной коже не было заметно следов удушья. Но так как он прекрасно помнил, что пятидесятилетний булочник вдобавок к короткой шее отличался полнокровием, он вполне мог скончаться от апоплексического удара. Но почему он упал носом в тесто?
Помыслив, Николя решил, что самым правильным будет отправить тело в Шатле, вызвать Сансона и Семакгюса, ибо он доверял только им, и, как обычно, провести вскрытие в мертвецкой. Но прежде следует как можно точнее запомнить обстановку пекарни, где нашли тело булочника, предупредить госпожу Мурю, расспросить свидетелей, посмотреть, как они будут отвечать на его вопросы, и при этом не пропустить ничего важного. За годы службы он понял, что малейшая невнимательность, ничтожнейшая деталь, забытая или незамеченная, равно как и спешка, всегда чреваты ложными версиями и досадными ошибками. Также следовало предупредить квартального комиссара и убедить его передать это дело ему. Последнее, впрочем, сделать легче всего, ибо его имя, репутация и авторитет, приобретенный и подкрепленный доверием двух начальников полиции, устраняли предубеждения и помогали избегать недовольства, нередко приводящего к ссорам. В данном случае дело упрощалось, так как комиссар Фонтен являлся давним знакомцем Николя. Когда господин де Ноблекур подвергся нападению возле дверей собственного дома[18], Фонтен вел расследование в доме старого магистрата. Катрина, привыкшая видеть смерть на поле битвы, удалилась и, предупреждая просьбу комиссара, вскоре вернулась с большой мешковиной, взятой, судя по исходившему от нее запаху, в конюшне. С усилием закрыв глаза покойнику, она накрыла тело. Помещение вновь приобрело свой повседневный облик. Николя еще немного пошарил по углам, останавливаясь и что-то записывая в черную книжечку.
— Что ж, вроде я ничего не упустил. Думаю, надо закрыть входную дверь на засов. А чтобы никто не вошел через соседний дом, запрем и вторую дверь.
Провести процедуру закрывания дверей поручили Пуатвену.
— Отлично, теперь мы выйдем отсюда и запрем за собой дверь. Пуатвен, а вас я попрошу покараулить — разумеется, сидя на стуле, — чтобы никто сюда не проник.
— Тем более, — вмешался господин де Ноблекур, — что после известного вам нападения в проездных воротах сделали маленькую дверцу и ключи от нее раздали у меня в доме и в доме булочника. Так что есть риск…