В последний момент между нами влетел молодой король, от крика которого затряслись стены:

— СТОЯТЬ!!! ВСЕМ!!! СТОЯТЬ!!!

Гарена в этот же миг скрутили солдаты, сбивая плетение конструкта, а король схватился за мои ослабевшие руки, не давая окончательно поднять для удара меч.

— Нам надо очень серьезно поговорить, — прямо сказал монарх.

— И о чем мне говорить с хозяином моих палачей? — высокомерно выплюнул я в ответ.

Хоть король, хоть император, хоть сам властелин вселенной и всего сущего, сейчас мне было плевать на чины. Этот человек встал между мной и моей добычей в лице Гарена. Скорее всего, магик успел бы бросить свое заклинание, так что наша с ним дуэль должна была закончиться двумя трупами. Но я был согласен и на такой счет.

— Например, о том, что твою клятву не только отклонили, но еще за тебя заступились Мудрец, Бард и Воин, — сказал король, который все еще держал меня за руки и не давал поднять меч. — Знаешь, у меня тут скоро большая война, а я чуть не прикончил любимца трех из семи богов Старшего Круга. Среди которых — бог Войны. Так что поговорить будет о чем, господин счетовод.

Я наконец-то перестал высматривать жирную тушку Гарена, выволакиваемую из зала солдатами, и перевел взгляд на монарха, который лично удерживал меня от самоубийственной атаки. Я заглянул в серые, почти белесые глаза молодого короля и тут до меня вообще стало доходить произошедшее. Тупая ярость притихла, уступив место любопытству. И надежде.

— Хорошо, — я выпустил меч из обожженных до кости ладоней, — Давай поговорим, Кай Фотен Первый.

Из алтарного зала, где Семеро отвергли мою клятву, а трое из них и вовсе вступились за вырванного ими же из другого мира бухгалтера, мы пошли длинными коридорами наверх — прочь из подземелья.

Как я понял, держали меня в темницах дворца, причем очень далеко от основных помещений — в каком-то глухом углу, который, видимо, строился специально для порабощения менталистов.

Конвоировали меня два гвардейца, которые вынырнули из-за ближайшего угла, как только я вышел из алтарного зала следом за молодым королем. Меня взяли в клещи: один гвардеец шел впереди, закрывая от меня короля своей широкой спиной в форменной куртке. За мной, сохраняя дистанцию в несколько шагов, шел его сослуживец.

Мне было плевать. Произошедшее несколько минут назад накатывало на меня волнами вопросов, так что мне было о чем подумать, вместо того чтобы дуться на недоверчивость личной охраны монарха.

Я мог понять заступничество Софа: уверен, у нас с ним установились некоторые обоюдно полезные отношения. Я подкармливал божество новой информацией, он же поддерживал мои мозги в тонусе, я реально чувствовал себя если не умнее, то способнее к интеллектуальному труду.

Бард? Чем я угодил Веселой Калите? Своей придумкой с устройством игр лото? Или тем, что на меня сейчас работало, с учетом Энжи, еще восемь бардов, а за свои труды они получали денег больше, чем могли и мечтать? Теплее только на месте личного песенника графа или барда короля при дворе. Или Калите понравилась новая азартная игра и поэтому ветреная богиня решила вступиться за маленького слабого человечка?

Но даже если все именно так и Шестой с Седьмым божеством Первого Круга решили раскинуть надо мной свою покровительствующую длань, то как в этой компании нарисовался Воин Пал? Могучий бог Солнца и Войны, покровитель героев и солдат? Я даже отдаленно не мог претендовать на милость сурового Первородного, не говоря уже о заступничестве с его стороны. Что произошло? То, что Пал явился чуть ли не лично, возглавляя троицу моих заступников, я не сомневался: его алтарь хоть и не взорвался, но треснул пополам, а меч палача раскалился в самый нужный момент. Еще и упал так удобно, будто просился мне в руку… Вот только Пал не остудил клинок до конца. Проверял, на что я готов и крепок ли мой дух? Смогу ли я ухватиться за раскаленную рукоять и, вдыхая вонь собственной горящей кожи и мяса, пустить огромный секач в дело?

Надеюсь, я не разочаровал бога Войны, потому что руки болели ужасно.

Только пережитые в застенках пытки позволяли мне сейчас уверенно и не отставая следовать за конвоиром по этим коридорам. Хотя сейчас мне хотелось орать от боли в изуродованных руках.

Наконец-то путь по коридорам окончился и мы оказались в какой-то просторной комнате с маленьким зарешеченным окошком под потолком. В комнате стоял стол, несколько стульев, у стены — лавка-лежак и стеллаж для навощенных табличек и свитков пергамента. По всей видимости, это кабинет местного распорядителя или начальника, но сейчас он был в нашем распоряжении. Думаю, впереди короля пробежался один из солдат, что крутили бесновавшегося Гарена, и нашел для нашей с монархом беседы подходящее помещение.

У меня ни на секунду не возникло тупой мысли, что сейчас меня проводят в королевские покои и там нальют чаю, да предложат сладких булочек. Нет, отнюдь. Битва за мою жизнь была в самом разгаре: я все еще бесконтрольный менталист, которого, кроме прочего, несколько недель пытали и ломали в самом глубоком подземелье королевского дворца. Кай Фотен должен понимать, что у меня нет ни единой причины не то что любить или уважать его — даже оставлять в живых. Ведь все, что со мной произошло, делалось с прямого приказа короля, это очевидно.

Король занял место за столом, предложив мне коротким жестом сесть напротив. Я видел, что монарх слегка обескуражен, но как опытный политик — другим он быть не мог, иначе его бы уже давно похоронили, а на троне установилась бы новая династия — держался достойно.

Я аккуратно присел на предложенный стул, и положил руки ладонями вверх, стараясь не потревожить ноющие тупой болью ожоги. Фотен заметил это мое движение и легким движением руки чуть приморозил мои руки. С одной стороны король лично облегчил мои страдания, пока ожогами не займется лекарь, с другой же показал, что обладает крайне опасной и эффективной в ближнем бою магией льда. Именно поэтому мы остались в комнате наедине.

«Ну ладно, посмотрим, что ты мне предложишь», — подумал я.

Кай Фотен был всего на несколько лет младше меня, но воспринимать тощего короля иначе, как юнца, я почему-то не мог. Может, дело было в том, что в основном я проводил время с людьми, старше себя самого. Илий, вот, был стариком по местным меркам, а Лу так и вовсе — древность древняя. На их фоне я тоже начал мысленно докидывать себе пятерик, хотя мне только недавно исполнилось 27 лет. Плюс статус короля не вязался с внешним видом Кая: слишком тонкий, он казался почти прозрачным, но только на первый взгляд.

Сейчас у меня была возможность рассмотреть своего похитителя внимательнее. Цепкий, почти тяжелый взгляд светлых серых глаз, острые черты лица, темная шевелюра с аккуратной, без вычурности, прической, такая же сдержанная одежда. На короле был вышитый золотом камзол, а на груди, над сердцем, простой щит с вписанным в него гербом монаршей семьи — морской змей, вьющийся вокруг весельной галеры. Фотены брали свой род из потомственных моряков и капитанов, которые смогли еще во времена расцвета Империи возвыситься за службу престолу, а при расколе государства — захватить власть в Клерии.