«Большую землю», в одну из таких поездок, в 1958 году (по словам обладателя пленки), Вадим Алексеевич и напел под аккомпанемент фоно эту программу. Эта пластинка добралась до «магаданского затворника», и году в 1984-1985-м мне попалась советская «Литературная газета» со статьей Бориса Савченко, посвященной Козину. На фото к материалу Вадим Алексеевич держал в руках новинку, а подпись гласила: «Благодаря этой пластинке обо мне снова вспомнили…» Меня невольно охватила гордость – приятно сознавать, что занят благим делом…

♦ Лиана Слепцова[39]:

Когда я въехала в эту квартиру и увидела на соседней двери табличку: «В. А. Козин», то, говоря попросту, обалдела! Ну, и по-женски, просто по-человечески, решила помочь, скрасить, как говорится, его быт. Но не так-то просто это оказалось! Гордость дьявольская у старика! А песни Козина я помню еще с детства, да и вся юность прошла под его песни, мы под них танцевали, влюблялись. «Осень», «Дружба». И вот у человека с таким голосом оказался такой характер! Ну никакую помощь не приемлет! А ведь сами видите, как живет. Но еще не родился тот мужчина, которого бы женщина не перехитрила, будь он хоть и великий артист!

Я согласна переехать. Единственное мое условие: предоставить равноценную квартиру, а мне предлагают у черта на куличках и без телефона. Я в принципе не против переезда. Но пока все на точке замерзания, я даже ответа на свое заявление не получила. А чего еще от наших властей ждать? Да бог с ними. Пока я здесь живу, хоть Вадим Алексеевич присмотрен.

Он ругается, а я – терплю! Потому что для меня он не только гений песни, но и просто старый, одинокий человек, нуждающийся в заботе. А потом я – не единственная, кто помогает Вадиму Алексеевичу. Редкий вечер у него гостей не бывает. Другое дело, что не у каждого терпения хватает его капризный характер переносить. Мне, может быть, проще потому, что я – одна, мне здесь больше не о ком заботиться. А он ревнивый! В отношении квартиры мне бы вот что хотелось сказать. Она нужна не столько самому Козину, сколько тем людям, для которых небезразлично его творчество. Я уж не знаю, как можно было бы ее назвать, эту квартиру, может быть, клубом Вадима Козина, вот ведь была телепередача о клубе Петра Лещенко в Москве. В этот клуб ходили бы не только магаданцы. Вадим Алексеевич стесняется убожества своего жилища, но многие гости нашего города, и особенно иностранцы, правдами и неправдами все же проникают к нему. Мне, постороннему человеку, перед ними просто стыдно, за державу обидно! Я знаю, многие считают, что он достоин присвоения ему звания «Почетный гражданин города Магадана». Вот и провели бы в городе референдум, люди бы и решили наконец этот вопрос. И сам он хочет стать почетным гражданином Магадана, да это и понятно: мало кто из наших земляков так, как Козин, это звание заслужил.

Встреча Бориса Штоколова и Александра Михайлова с Козиным

Август 1987 года. В Магадане – Всесоюзный фестиваль искусств «Утро Родины». Как говорили местные меломаны, «все музы в гости к нам».

С Борисом Штоколовым. 1981

И вот народный артист СССР Борис Штоколов и народный артист РСФСР руководитель эстрадно-симфонического оркестра Гостелерадио Александр Михайлов выкроили время и навестили Вадима Козина. Я присутствовал при этой встрече. Слово – Борису Штоколову:

– Я четвертый раз в Магадане и всегда захожу к Вадиму Алексеевичу. Поговорить, поприветствовать корифея, спросить у него совета – ведь всем нам у него надо учиться и учиться! А выступления в вашем городе я всегда начинаю с козинской «Осени», она всегда имеет успех. Я долго думал, как спою этот романс. Ведь у меня – бас, а в восприятии публики «Осень» звучит только в теноровом исполнении. Но Вадим Алексеевич мне не только разрешил петь его вещь, но и помог, подсказал, как ее исполнить. Вы слышали реакцию зрителей. А сейчас я готовлю песенку «Я люблю вас так безумно». Вадим Алексеевич, а правда, что эту песню еще ваша мама пела?

– По семейному преданию, не только пела, но и музыку сочинила! – отвечает Козин. – И вообще, если бы отец ей петь не запретил в хоре, она бы далеко пошла. Смотрите, какая она была красивая. – И маэстро снимает со стены старинную фотографию, где запечатлена действительно очень красивая светловолосая женщина. – Одно из самых ярких воспоминаний детства – когда мама брала гитару и начинала петь. Но воля мужа для цыганки закон, к тому же дети пошли. Мама очень многим мне в моем становлении помогла, в выборе репертуара тоже…

– Вадим Алексеевич, а вот вы в прошлый раз меня за «Коробейников» упрекали. Но за что, я не совсем вас понял, – спросил Борис Штоколов.

– Так вы там с текстом напутали! Ведь эти стихи, между прочим, Некрасов сочинил, классик. Я тоже иногда в стихи вмешиваюсь, но я никогда не нарушаю смысла. А вы куплеты переставили, и непонятно, что же там у них произошло. А у них, и в этом смысл стиха и этой песни, произошла любовь! А не только он ей бирюзовый перстенек продал. Понятно?

– Понятно! Вадим Алексеевич, а у меня смешной случай произошел. Вот здесь, во Дворце культуры профсоюзов, я выступал. Объявляют первый номер – «Выхожу один я на дорогу». Поднимается занавес, а на сцене два мужика рояль выкатывают. Ну, публика в хохот. А я разозлился, чуть от выступления не отказался.

– Но это же действительно смешно, Борис Тимофеевич! – Козин утирает слезы. – И как же вышли из этого щекотливого положения?

– А я «Осень» спел!

– Ну и молодец, правильно сделали!

В разговор вступает Александр Михайлов:

– А вот у меня в последнее время что-то маловато веселых ситуаций. «Металл», «андеграунд» заполнили эфир. Лучшие из серьезных молодых композиторов с огромным трудом продираются сквозь засилье всяких низкопробных групп, сквозь кампании зачастую просто бессмысленных экспериментов с додекафонией. Эти эксперименты уже на моей памяти продолжаются полвека и, по моему глубокому убеждению, не ведут никуда. Какое-то всеобщее оболванивание! Просто жутко делается, когда видишь толпу фанатов. Подростки так и спрашивают друг друга: «Ты на ком фанатеешь?» Не музыка, а какой-то музыкальный наркотик!

– Об этом можно и нужно говорить, – заметил хозяин, – но сейчас давайте не будем! У меня сегодня праздник – такие гости! Давайте петь! – И маэстро крутнулся на своей табуреточке к инструменту, воздел руки – и… «Осень»!

Ну где еще