Поняв, что летящие ядра хорошо видны противнику, защитники замка выстрелили зажигательными зарядами. Бомбы упали с недолетом, образовав целое море огня. Загорелась сухая трава, брошенные трупы и множество всякого мусора – от досок до седел и вещевых сумок. Когда дым и копоть ухудшили видимость, баллисты опять ударили ядрами.

Снова раздавались крики «пли!», шедшие впереди вахмистры вскидывали руки, предупреждая о подлетавшем ядре, однако предупреждения приходили слишком поздно, и ядра все чаще врезались в гущу не успевших расступиться солдат.

Когда позволило расстояние, баллисты перешли на метание дробленого камня. Острые осколки с грохотом обрушивались на щиты уйгунов, однако те выдерживали удар, и колонны продолжали движение.

Вскоре вахмистры отдали команду рассредоточиться, поскольку полки стали досягаемы для арбалетов-гигантов. Несколько выпущенных из них болтов опоздали и не нанесли того шокирующего урона, как если бы врезались в сомкнутые ряды.

Баллисты сделали новый залп дробленым камнем, и теперь потери стали куда заметнее. Бежавшие перепрыгивали через раненых, и наступление продолжалось, однако в этот момент заработали катапульты.

Десятки зажигательных бомб полетели на поле, заставив кувыркаться объятых пламенем уйгунов и перекрывать истошными криками ровный гул наступления.

Казалось, что камни и ядра сыплются словно град и наступающие валятся целыми десятками, однако движение не прекращалось. Скоро к башенным зубцам взлетели крючья-тройники, и уйгуны начали карабкаться по кожаным канатам наверх.

Увидев это со своей наблюдательной позиции, де Гиссар сказал:

– Ну, наконец-то!

За несколько минут до этого, видя, под какой гибельный обстрел попали его солдаты, он сомневался, что кто-то доберется до стен. И вот они уже там.

Одновременно с подходом уйгунов гельфиги усилили обстрел замка дымными стрелами, они падали на позиции катапульт и баллист, раня прислугу и сбивая темп заряжания.

Где-то полыхнула разбившаяся прямо на баллисте бомба, быстрое пламя охватило метательную мачту.

Пока вся мощь метательных орудий была сосредоточена на наступающих уйгунах, с северного и южного флангов к крепости стали подходить небольшие отряды наемников и дезертиров. Прикрываясь щитами, они начали обстреливать крепость горящими стрелами, так что на замок обрушился настоящий огненный дождь. Защитники крепости уже не успевали тушить огонь, во дворе вспыхивали возы с хворостом, кучи свежих стружек и прочее барахло. Постройкам замка эти пожары были не опасны, однако они добавляли дыма и беспокойства, чего уже и так хватало.

Когда уйгуны оказались под стенами и баллисты с катапультами остались без дела, их обслуга вооружилась пиками и встала на стене рядом с гвардейцами.

Грохоча по деревянным помостам, к стенам покатились болтушки. В их деревянные тела стали со стуком вонзаться зажженные стрелы, однако это не могло уже ничего изменить, болтушки опрокинулись, и скользнувшие по их лоткам бомбы полетели вниз.

Они раскололись о землю сразу за рвом, закрутив в огненном водовороте десятки уйгунов. Но вот обслуга одной болтушки замешкалась, и точно пущенная стрела разнесла смоляную бомбу еще на лотке. Полыхнуло пламя, болтушка загорелась, но подоспевшие гвардейцы успели столкнуть ее в ров.

На стене появились первые уйгуны. Визжа, они яростно бросались в атаку, гвардейцы отражали их натиск пиками, и пронзенные уйгуны валились в ров, однако на смену каждому сброшенному на стене появлялись двое других.

В конце концов они начали вытеснять оборонявшихся с яруса, и остановить их было не так легко. Стоило кому-то из гвардейцев подойти к стене, как он тут же получал стрелу.

Вскоре уйгуны контролировали почти весь ярус и готовились начать спуск во двор. А там – ворота и победа.

В критический момент на помощь гвардейцам пришли закованные в латы рыцари и вооруженные луками ополченцы. Последние били по уйгунам с противоположного яруса, а рыцари, не боясь стрел гельфигов, врубались с флангов, молотя визжащих уйгунов двуручными мечами. Работа была тяжелая, и рыцари делали ее посменно – махнув раз пятьдесят-шестьдесят, они уступали место другим.

Некоторое время битва велась с переменным успехом. Обороняться мешали дым и стрелы гельфигов, а уйгунов, казалось, было бесчисленное множество – они все лезли и лезли на стену. Звон оружия, крики, хриплый кашель и глухой стук падающих тел сопровождали схватку.

Тем временем плотники начали втаскивать на верхний ярус длинный лоток, который был еще одним секретным оружием оборонявшихся. Фон Марингер намеревался установить его с началом штурма, однако быстрота, с какой уйгуны взбирались на стену, стала для графа неприятным сюрпризом. Их напор и ярость едва не сорвали все планы бюварда, лоток пришлось поднимать прямо во время боя, под прикрытием приведенных Симеоном рыцарей, которым пока удавалось не пропускать уйгунов на правую часть яруса.

Однако долго сдерживать их было невозможно – уйгуны в бою не знали ни страха, ни удержу. Несколько уйгунов попытались даже перепрыгнуть с яруса на ярус, минуя лестницы. Из пятнадцати решившихся на это восемь сорвались и разбились о мостовую, а семерым этот трюк удался, и они с радостным воем понеслись вниз, рубя всех, кто попадался на пути.

Их жертвами становились слуги и плотники, которые для выживания замка были так же необходимы, как и бойцы на стенах. Уйгуны понимали это и не спешили пробиваться к воротам, где их ожидали крепкие гвардейцы.

Услышав вопли замковой челяди, младший фон Марингер – Вилгар спустился с северной стены и вместе с тремя рыцарями вступил в бой с прорвавшимися уйгунами. Драться с ними было нелегко, уйгуны отскакивали, прежде чем рыцари могли нанести прицельный удар, однако на помощь прибежали конюхи и плотники, вооруженные кто молотом, а кто рогатиной. Дело пошло на лад, и вскоре вражеский отряд был переколот, однако уйгуны успели ранить множество слуг, не защищенных, в отличие от рыцарей, надежными латами.

Небольшие группы уйгунов и гельфигов, наступавшие с других сторон – «на удачу», были уничтожены лучниками и арбалетчиками фон Марингера. Сам граф успевал повсюду, однако основное его внимание было сосредоточено на направлении главного удара. Здесь, в дыму, на скользком от крови ярусе не прекращалась яростная битва. Обе стороны несли потери, но уйгунам доставалось больше, они уже не стеснялись сбрасывать в ров своих раненых, чтобы те не мешали вести бой, и старались держаться ближе к стене, где их поддерживали меткие гельфиги. Когда дыма становилось больше и им заволакивало стену, гельфиги ошибались и всаживали стрелы в спины уйгунам.

На правой части яруса стали понемногу выдвигать желоб. Вначале появление этой простой конструкции не озаботило солдат де Гиссара, потом в нее вонзилось несколько стрел.

Когда желоб выехал футов на двадцать, тем, кто находился внизу, стало понятно его назначение, но было уже поздно. Смоляная бомба в шестьдесят фунтов весом разогналась по деревянному лотку, пролетела до уступа и разбилась о его стену, охватив огнем все, что находилось по обе ее стороны.