– Дней пять назад, кажется.

– Чтоб их проекцией переехало! – Дан сплюнул. – Жрать хочешь?

– Естественно.

На крохотном огоньке, схороненном в кольце прогоревших углей, булькала каша. Дан сдернул котелок.

– Чуть не подгорела из-за тебя. На, – сунул ложку.

Юрка зачерпнул разваренную пшенку, подул торопливо. В животе громко забурчало.

– Как тебе удалось взять на меня ориентир? – спросил вейн.

– Не знаю. Я не брал.

– Угу, дяденька, он сам ко мне в карман завалился. Случайно вышло?

– Да.

Юрка ответил спокойно, теперь насмешки его не задевали.

– Самородок. Вот так и пускай неучей в мощный узел.

Вспомнилось, как вейн держал за плечо, и вдруг пахну#769;ло полынным соком, свело судорогой мышцы.

– Я думал, в Цитадели выйду. А получилось – вот.

– Поди, крыл меня по матушке-батюшке, когда в узел ломился?

Юрка не ответил, нырнув ложкой в варево. Каша закончилась слишком быстро, и он жадно глянул на порцию вейна. Дан, сердито сопя, повернул к нему котелок другим боком. Юрка благодарить не стал.

– А как так получилось? – спросил без особого интереса. – Ты же говорил, тут нет узлов.

– Нет, – подтвердил Дан. – Кроме полосы прибоя. А она вон там, недалеко, кончается.

Юрка посмотрел вопросительно, но объяснить вейн не соизволил.

– Я надеялся, что ты выпутаешься, – признался Дан.

– А то совесть бы замучила?

– Грехом больше, грехом меньше… Не собирался я никого с собой брать. С жузгами договорился, было дело. Но так, знаешь, слово за слово. Думал: не повезет, наткнусь на Обрега, что уж, не сбегу? Из проекции не выберусь? А тут ты. В Бреславль тебе понадобилось! Не удержался.

– А гонял меня зачем? Приятно, да? Господин хренов!

– Тоже мне, нашел удовольствие. Просто у жузгов свои заморочки. Нельзя распорядиться жизнью спутника – каждый отвечает за себя. Ну и клиента, естественно, тоже. Вот и пришлось… Ты должен был подтвердить, что я твой хозяин.

– Тобиус про это знал?

Дан покачал головой, и Юрка предпочел поверить. Сказал:

– Те, ну, которые тебя искали, тоже оставили человека.

– Еще бы! Оун – глава Воинского Совета. Йорина – жрица. Им все йоры слуги.

– Зачем они за тобой гонятся?

– А зачем ты ищешь Зеленцова?

Юрка вместо ответа зевнул – он осоловел после каши. Боль ушла из рук, но еще зудело под глазом. Чесалась сопревшая под ошейником кожа.

Вейн разровнял тонким слоем прогорающие дрова. Языки пламени, пробегая по обугленному дереву, ало светились в темноте.

– Не вовремя ты тут появился, – сказал Дан.

Юрка сонно моргнул.

– Хочешь – дрыхни. Но после полуночи я тебя подниму.

Мальчишка накрылся курткой и уснул, едва закрыв глаза. Даже не спросил, зачем разбудят. Как был бестолочью, так и остался. Это ж надо – шагнуть в степь через узел в полосе прибоя! По ориентиру на человека! Ох, спасибо, пресветлая Иша, уберегла дурня. Чудо – даже перекреститься хочется. Креститься Дан, конечно, не стал. Отвернулся к костру. Угли медленно остывали, подергиваясь пеплом. В их тусклом свете вейн ошкуривал колышки. Пришло время той ноши, что пер на себе через полосу прибоя. Одна беда: дров осталось мало. Ему бы хватило, но с Юркой… Малолетка, да еще раненый – лучшая приманка. Вейн ухмыльнулся: это мысль. Оставить пацана, а самому разбить лагерь неподалеку и переждать ночь.

Вонзил колышек в землю, взялся за следующий. Стружки падали на угли и мгновенно вспыхивали.

Значит, Йорина идет по следу, не обманулась. А как было отлично придумано! Появится в Бреславле до начала сезона, встретится с посредником и через первый же узел – куда подальше. Ищи ветра в поле! Отсидится с полгодика, пока йоры с господином Эриком разбираются, а там можно и вернуться. Шэт бы побрал эту жрицу!

Темная кора сходила под ножом, открывая сливочно-белую плоть. Лучше бы, конечно, живое дерево, но и это пойдет. Дан ухмыльнулся, вспомнив, как на спор вместе с Такером-Почтовиком просидели ночь на краю полосы прибоя. Выпендривались, жалели, что нельзя убитые тени развесить над камином. Охотнички! Правда, и дров, и соли они тогда притащили с избытком.

Четыре колышка выстроились по углам, заключив в квадрат вейна, мальчишку и костер. Часть углей Дан отгреб и, закрывая спиной от ветра, мелко порубил ножом. Лезвие вскрывало алую сердцевину. Летел пепел, отстреливали искры. Закончив, Дан вытащил из мешка завязанную узелком тряпицу. Да, соли на двоих маловато.

Когда измельченные угли остыли, вейн переложил их на рогожу. Высыпал туда же соль и перемешал, разминая крупные куски пальцами. Прикинув на глаз, разделил на четыре кучки. Ну, Иша, пресветлая и милосердная, защити!

Воткнул нож в левом верхнем углу, повел от колышка к колышку. Земля нехотя расходилась под лезвием и кровила травяным соком. Граница замкнулась. Вейн пополз вдоль нее, подтягивая за собой рогожу. Он высыпал щепоть – угли с солью – в канавку и тщательно разравнивал, стараясь, чтобы не оставалось пустого места. Готово! Успел.

Потряс Юрку за плечо:

– Вставай! Ну!

Мальчишка вскинулся, уставился испуганно.

– За черту, – Дан ткнул в присыпанный землей след от ножа, – не выходить. Даже если отлить приспичит.

– Ничего, я у жузгов приспособился гадить в компании, – огрызнулся Юрка.

– Ты смотри, разговорился! Нож лучше достань. Кто сунется – лезвие в угли, потом отсекаешь. Понял? Нагревать не обязательно, главное, через огонь пропустить. Вот так.

Дан резко ударил клинком в середину костерка и выдернул.

– Понял?

Юрка кивнул. Он сидел, сгорбившись под курткой, и зябко вздрагивал со сна, ну чисто воробей, потрепанный кошкой.

– Время еще есть. Хочешь – спрашивай, – великодушно разрешил Дан.

Мальчишка глянул исподлобья:

– Вейнов – их вообще сколько?

Дан удивился. Он-то уже прикинул, что бы такое страшное рассказать о предстоящей ночи.

– Не знаю. Кто нас посчитает? Может, сотня. Может, три. А может, тысяча или десять тысяч.

– Ты знаком со многими?

– Нет. Мы… не любим встречаться. По именам слышал, конечно. А в лицо – человек десять-пятнадцать.

За спиной у Юрки шевельнулась темнота. По серебристому ковылю бесшумно проползла тень.

– Тобиус сказал, Зеленцова ты не знаешь.

– Он пришлый. А я знаком в основном по школе. Есть такая при Взгорском монастыре. Ну, или с кем случайно пересекся.