Я схватила брата за руку, и он повел меня к другой стороне бара, где нам полагалось встретиться с его зазнобой.

Пока мы ждали, я узнала песню-ремикс, гремевшую в динамиках, и улыбнулась про себя. Несколько минут спустя Даниэль похлопал меня по плечу, и я следила за его взглядом до тех пор, пока он не улыбнулся светловолосой девушке, одетой в широкий комбинезон. У девушки на лице были следы фальшивой смазки. Она то ли выговорила одними губами, то ли провопила имя моего брата. Невозможно было разобрать, шепчет она или кричит, потому что музыка здесь поглощала все до единого звуки. Девушка пробивалась к нам; ее короткие волосы подпрыгивали и покачивались ниже подбородка. Когда она до нас добралась, Даниэль нагнулся к ее уху, чтобы представить нас друг другу.

— Это Софи! — прокричал он.

Я кивнула и улыбнулась. Она была милая. Даниэль сделал неплохой выбор.

— Рада познакомиться! — завопила я.

— Что? — закричала она в ответ.

— Рада познакомиться!

Судя по выражению ее лица, она все равно меня не расслышала. Ну и ладненько.

Музыка сменилась более медленной и ритмичной, и Софи потащила Даниэля в толпу. Он повернулся ко мне — я решила, что в поисках одобрения, — и я махнула, чтобы он шел. Но когда он исчез, я начала чувствовать себя неловко. Я прижалась к бару, где меня бы не обслужили, поэтому у меня не было ясной цели или причины здесь находиться. А чего я ожидала? Я приехала потанцевать, и приехала с братом, который встречался здесь с какой-то девушкой. Мне следовало пригласить Джейми. Я сглупила. А теперь у меня не оставалось иного выбора, кроме как ринуться в толпу и начать кружиться. Потому что такое поведение не было бы странным.

Я безнадежно запрокинула голову и прислонилась к тупому металлическому краю стойки. Когда выпрямилась, двое парней — один в форме «Майами хит»,[35]а второй в том, что, как я надеялась, иронически изображало вечно появляющегося без рубашки придурочного парня из реалити-шоу, — встретились со мной глазами. Они меня совершенно не заинтересовали. Я отвернулась, но краешком глаза увидела, как они придвигаются ближе. Я бесстыдно метнулась в толпу, и мне лишь чудом не заехала локтем в лицо девушка, обряженная в то, что можно было описать лишь как «наряд распутницы Гриффиндора».[36]Ну я дала.

Добравшись в конце концов до дальней стены, я обшарила глазами толпу, натыкаясь на полуголые тела и костюмы, в попытке высмотреть кого-нибудь не слишком гнусного из моей школы.

И я высмотрела.

Ной был полностью одет и, насколько можно было разглядеть, без маскарадного костюма. На нем были темные джинсы и, кажется, спортивная куртка с капюшоном, несмотря на жару. И он разговаривал с девушкой. Ошеломляюще красивой девушкой: сплошные ноги, а выше — крошечное мерцающее платье и крылышки феи. Она казалась странно знакомой, но я не могла припомнить откуда. Наверное, она ходила в нашу школу. Ной зачарованно слушал, что она говорит. Возле нее я увидела полукруг девушек в маскарадных костюмах — дьявола, кошки, ангела и… морковки? Ха. Мне понравилась девушка, изображавшая корнеплод, но остальных я возненавидела.

И именно в этот миг Ной поднял голову и увидел, как я таращусь. Я не могла разобрать выражения его лица, даже когда он наклонился к фее и что-то сказал ей на ухо. Она повернулась и посмотрела на меня; Ной потянулся, чтобы ее остановить, но мы с ней уже встретились глазами. Она захихикала и прикрыла рот ладонью, прежде чем снова повернуться к нему.

Ной надо мной потешался. Унижение расползлось по телу, встало комом в горле.

Я круто развернулась и пробилась через толпу людей, которые вторгались в мое личное пространство. Так же сильно, как раньше мне хотелось сюда приехать, теперь я хотела отсюда уйти.

Я нашла Даниэля и провопила ему на ухо, что не очень хорошо себя чувствую. Я спросила Софи, не могла бы она подбросить Даниэля домой. Он забеспокоился и настаивал на том, чтобы отвезти меня самому, но я не согласилась. Я сказала, что мне просто нужен свежий воздух, и в конце концов Даниэль протянул мне ключи и отпустил меня.

Скрывая смущение, я поспешила к выходу. Когда я протискивалась через толпу, мне показалось, что услышала, как позади прокричали мое имя. Я остановилась, сглотнула и нехотя обернулась.

Там никого не было.

К тому времени как я вернулась домой, я успела взять себя в руки. Если бы я вошла с залитым слезами лицом и без Даниэля, это не улучшило бы моих дел с матерью, когда у нас только наметился прогресс. Но, когда я свернула на подъездную дорожку, маминой машины там не было. И отцовской тоже. В доме не горел свет. Где они? Я подошла к передней двери и потянулась, чтобы ее отпереть.

Дверь распахнулась. Прежде чем я прикоснулась к ней.

Я стояла, пристально глядя перед собою, на несколько дюймов не донеся пальцев до ручки. С сердцем, застрявшим в глотке, я медленно осмотрела дверь снизу доверху. Ничего необычного. Может, ее просто забыли запереть.

Одной рукой я до конца раскрыла дверь и встала на пороге, вглядываясь в темный дом. Свет не горел ни в прихожей, ни в гостиной, ни в столовой, но полоска света виднелась за углом — она тянулась оттуда, где находилась общая комната. Должно быть, там не выключили лампы.

Я рыскала взглядом там и тут. На стене по-прежнему висели украшения. Антиквариат из эбенового дерева и перламутровая китайская ширма были там же, где и перед моим уходом. Все осталось на своих местах.

Я сделала вдох, закрыла за собой дверь и одну за другой быстро включила все лампы в передней.

Так-то лучше.

Войдя на кухню, чтобы что-нибудь поесть, я заметила на дверце холодильника записку: «Повезла Джозефа в кино. Вернусь примерно к 10:30».

Взглянув на часы, я увидела, что сейчас всего девять. Наверное, они только что уехали. Видимо, Джозеф уходил последним и забыл запереть переднюю дверь. Невелика беда.

Я проверила холодильник. Йогурт. Шоколадное молоко. Огурцы. Остатки лазаньи.

У меня болела голова, напоминая о тысяче заколок, которые мама воткнула мне в волосы. Я схватила баночку йогурта и ложку, потом пошла в спальню переодеться. Но, едва выйдя в коридор, застыла.

Когда я уходила из дома вместе с Даниэлем, все семейные фотографии висели на левой стене, напротив трех застекленных створчатых дверей.

Но теперь все фотографии висели на правой стене. А двери находились слева.

Йогурт выпал у меня из рук, забрызгав стену. Ложка зазвенела на полу, и этот звук рывком вернул меня к реальности. У меня была трудная ночь. Мне мерещилась всякая всячина.