Маневр удался, и уже через три минуты прапорщик застыл с поднятым вверх пистолетом, оборудованным глушителем, рядом с окном. Пролаяла овчарка, но как-то лениво. Ей вторила другая. Но собаки явно реагировали не на человека. Так на кого?

Шелестов осмотрел, насколько хватило взгляда, забор и увидел сидевшего на самом углу здоровенного, жирного кота, который как ни в чем не бывало облизывал себя, подняв заднюю лапу. Кот, видимо, был тоже из усадьбы, отсюда и такое отношение к нему собак. На чужака они реагировали бы иначе.

Прапорщик, пригнувшись, аккуратно заглянул в комнату будки. Увидел спартанскую обстановку: стол, стул да топчан. Ружье на стене. И охранника, не обращавшего внимание на лай собак, а увлеченно читающего какую-то толстую потрепанную книжку. Добро! Цель – лучше не придумаешь. Мишень, да и только. Он поднялся, постучал в стекло. Охранник удивленно взглянул на Шелестова. Резко встал. Этого и добивался прапорщик. Ждал, когда охранник откроет зону щадящего поражения, и через стекло дважды выстрелил в парня. Пластиковые пули, проделав два аккуратных отверстия, сбили охранника с ног и лишили сознания в результате болевого шока.

Шелестов толкнул створки окна. Они оказались не закрыты! Непонятная небрежность. Впрочем, чему удивляться? Место здесь спокойное, нападения ожидать не от кого. Вот ребятки и тянули службу в расслабленном режиме! Шелестов проник в будку, зажал руки начавшего приходить в себя охранника назад, сцепил их наручниками. Куском взятой с собой капроновой веревки стянул между собой и ступни застонавшего парня. Тому на вид было лет 30-35. Клейкой лентой залепил рот.

Спросил:

— Больно?

Охранник кивнул утвердительно.

Прапорщик улыбнулся, посоветовал:

— Лежи, не шевелясь, боль пройдет. У тебя ребра сломаны. Но это не смертельно. Пройдет со временем! Было бы гораздо хуже, если бы я нашпиговал тебя свинцом. Согласен?

Охранник вновь утвердительно кивнул головой.

— Посторонние дома есть? Кроме двух твоих коллег, старухи и девочки?

Парень отрицательно замотал головой:

— Вот и хорошо! Худшего с тобой уже ничего не произойдет! По крайней мере от нас! За Василько ручаться не могу, но он тоже вряд ли что-то сделает тебе! Так что лежи и не дергайся! Понял? Вижу, что понял!

На всякий случай Шелестов разрядил помповик, висевший на стене, забрав патроны.

Достал рацию, которая обеспечивала связь со спецами группы даже при работе постановщика радиопомех!

— Артем? Шелест! Центральный вход «чист»!

Ефремов обратился к Вакулову и Клюеву:

— Теперь вы! Вакула, собак на себя! Охранник из беседки несомненно заметит тебя и предпримет меры. Какие? Скорее всего, он сблизится с забором. Возможно, попытается выстрелить. Этого допустить нельзя. Поэтому, как только внимание охранника будет сосредоточено на Вакулове, в акцию вступает командир, который нейтрализует секьюрити.

Вакулов и Клюев направились к забору. Первым поднялся по стремянке старший лейтенант. Собаки тут же бросились к нему. Охранник вышел из беседки, крикнул:

— Эй? Ты чего это? Здесь запретная зона!

Свет внешней охраны был направлен внутрь усадьбы и мешал парню из агентства владельца особняка как следует рассмотреть внезапно появившегося чужака.

Вакулов не растерялся:

— А я и хочу посмотреть на эту запретную зону! Как новые хозяева живут!

— Вали отсюда, стрелять буду!

— Да ты что? Стрельни! И сядешь! Я же на территорию не проникал?!

— Свалил, сказал!

Вакулов играл с огнем! Внизу бесновалась стая овчарок. Охранник имел ружье и вполне мог выстрелить, но таков уж характер спецназовца. Он без риска жить не может. Да и не дал бы старший лейтенант выстрелить в себя. У самого – мощное усыпляющее оружие. Заряды рассчитаны на животных, но почему бы один не всадить в охранника?

Впрочем, стрелять по человеку Вакулову не пришлось. Как только охранник сблизился с забором, продолжая кричать на старшего лейтенанта, до сих пор не разобрав, что тот облачен в боевую форму спецслужбы, это сделал командир группы. Майор Клюев дождался сигнала Вакулы и поднялся над забором. Раздались два хлопка, и молодой парень, выронив ружье, упал на траву. Одновременно по собакам открыл огонь Вакулов. Препарат, попадавший в овчарок, валил их мгновенно. Серия бесшумных выстрелов, и вся свора лежала возле колючей проволоки. Вакулов спустился по стремянке за забор. Клюев же, перепрыгнув полосу проволочных заграждений, бросился к дому. Следом за ним на территорию усадьбы спрыгнул и капитан Ефремов. Он направился к столбам, поддерживающим балкон второго этажа. Клюев своевременно бросился к зданию, просчитав, что шум лая собак, крики второго охранника достигнут фойе особняка и третий боец выйдет из здания, проверить, что случилось. Но выйдет, готовый к отражению нападения. Так и произошло. Лишившийся неожиданно связи со своими коллегами, услышав лай и крики напарника, третий охранник перезарядил ружье и направился к углу здания. Он выглянул из-за стены в то время, когда Клюев уже был в метре от угла. Выглянул и получил сильный удар кулаком в лицо. А следом, услышав хлопок, почувствовал сильную боль в теле, от которой помутнело в глазах. Отошел от ударов он уже связанным и уложенным на газон рядом со входом в дом.

Клюев вызвал Ефремова:

— Артем! Усадьба «чиста». Можешь не корячиться по столбам, а войти в дом, как гость, через парадный вход!

Ефремов ответил:

— Проверь первый этаж, командир, мало ли чего, а я уже на балконе! Обеспечь безопасный выход с девочкой!

— Принял. Обеспечу! Работай!

Капитан прошел в коридор, сориентировался. Вот спальня Василько, следовательно, напротив комната девочки. Она должна быть закрыта. Ефремов дернул ручку первой двери. Так и есть. Во второй комнате надзирательница, так называемая тетка Анна. Здесь дверь оказалась открытой. Да и от кого закрываться женщине в охраняемом особняке? Она спала на широкой постели.

Проснулась от света, включенного Артемом. Долго щурилась, привыкая к освещению. Недовольно спросила:

— Кто это? Что случилось?

Капитан усмехнулся:

— Серый волк! Пришел в гости!

— Что?

Капитан повысил голос:

— А ну встала, старая калоша! Или мне помочь?

Женщина испугалась:

— О, господи! Охрана!

— Нет больше охраны! Не надрывай связки! Встала, сказал!

— Отвернитесь!

— Может, еще выйти?

— Но я не могу при постороннем человеке…

Тетка оборвала речь, увидев направленный на нее глушитель пистолета в руке неизвестного мужчины:

— Да, да, минуту!

Женщина поднялась. На ней висел какой-то балахон вместо ночной рубашки.