— Лишь об одном я сожалею, — сказал Гарри, прощаясь с Бет. — О том, что не познакомился с вами раньше.

— Ну, мы можем стать друзьями по крайней мере сейчас, — проговорила Бет. — Уилли это понравилось бы.

Гарри улыбнулся. Возможно, к тому моменту, когда они все закончат, появится еще больше такого, что понравилось бы его отцу.

Сквозь пелену мелкого дождя Бет Кливленд пошла к станции “Чаринг-Кросс”. После смерти Уилли все стало каким-то не таким. Впрочем, времени на эмоции уже не оставалось. Она понимала, что существует дело, которым необходимо заняться; не знала она другого, а именно что дело это может оказаться опасным.

— Должно быть, кто-то еще обратил на это внимание, — проговорила Дороти, внимательно изучая вычерченную на листе миллиметровки диаграмму. С пучком седых волос на затылке и в накинутом на плечи шерстяном кардигане, она скорее походила на пенсионерку, листающую только что вышедший из печати любовный роман.

Фрэнк наконец оторвался от своих вырезок и, выпрямив спину, потер глаза.

— Даже и не знаю, — сказал он. — Хотя картина получается просто потрясная. В точности то самое, что я и надеялся увидеть, и все же... — Он так и не завершил начатую фразу, словно изумившись собственному открытию.

Утро во вторник выдалось хмурое, и по стеклам домов опять хлестал дождь. Часы показывали половину одиннадцатого. Пока еще ни один из потенциальных читателей не осмелился бросить вызов стихии и заглянуть в библиотеку. Дороти пришлось даже зажечь свет в главном читальном зале.

— Фрэнк, в твоем списке уже накопилось пятьдесят семь самоубийств и иных случаев членовредительства. — Она внимательно изучила хитросплетение цветных линий, пытаясь разобраться в замысловатых закорючках Фрэнка. Гроздь красных чернильных точек, сосредоточившихся в центре диаграммы, должна была символизировать отход от сколько-нибудь разумного набора статистических данных. — Какой период времени охватывает эта схема?

— Шесть недель. Если бы мне удалось полистать больничные журналы или заглянуть в материалы полиции, то я смог бы восполнить пробелы в информации.

— А ты мог бы придать этим цифрам характер социальных категорий, ну, примерно как делают рекламные фирмы?

— Это будет непросто. Если верить газетным сообщениям, лишь несколько человек — типичные профессиональные служащие, вроде клерков из Сити. Примерно столько же были заняты в средствах коммуникации.

— Иными словами, занимались работой, сопряженной с высокой степенью производственного стресса. Ты уже начал вносить все это в свою книгу?

— Пока что выписал массу интересных сведений. В этот уик-энд появились сообщения о новых странных событиях. “Телеграф” опубликовала заметку о самоубийстве одного программиста, который наглухо запечатал себе ноздри и рот суперклеем. Причем в большинстве подобных случаев обстоятельства смерти так и остаются невыясненными, и заключение о смерти повисает в воздухе из-за дефицита информации. Чтобы получить недостающие сведения, мне просто необходимо добраться до надежного банка данных.

— Ты исходишь из посылки, согласно которой апокалипсис есть нечто такое, что мы сами можем накликать на свою голову, ну, вроде массового самоубийства, — сказала Дороти, кутаясь в кардиган. В читальном зале стоял собачий холод, поскольку со всех сторон его окружала непроницаемая стена дождя.

— К религиозным пророчествам это не имеет ровным счетом никакого отношения, поскольку является типично социальным феноменом.

— А я все же больше склонна усматривать в этом влияние оккультных сил. Ну, что-то вроде вуду — заклинания. Если разобраться, ввергнуть человека в беду довольно несложно — для этого нужно всего лишь дать знать потенциальной жертве, что над ней нависла тень некого проклятия. Кстати, этот вывод имеет под собой надежную документальную основу. От моей матери осталась масса книг на эту тему.

Она встала и направилась к темневшей в глубине читального зала лестнице. Несмотря на то, что основная часть фондов библиотеки оказалась существенно разворованной, главным ее достоянием оставались фолианты по древней истории и сверхъестественным явлениям, старательно собранные матерью Дороти и хранившиеся в специально оборудованном для этого помещении в подвале. Туда-то и вела лестница, доступ к которой преграждал красный жгут.

— Дороти, вам совершенно незачем спускаться туда, — сказал Фрэнк, складывая свои вырезки. Дороти, однако, проигнорировала его слова. Она страдала избирательной глухотой, причем недуг этот проявлялся исключительно в тех ситуациях, когда люди высказывали те или иные суждения, противоречащие ее желаниям.

Над головой Дороти замигали люминесцентные лампы. В нос ударил застоявшийся запах гнили, она окинула взглядом заднюю стену подвала с проступившими на ней влажными пятнами. Из-за сырости большая часть размещенных там книг — “Тамплиеры”, “Тетраграммы”, “Чтение мыслей”, “Трансмутация” — была покрыта толстым слоем плесени. Многие из этих книг — весьма диковинные издания, выпущенные в сороковые и пятидесятые годы и давно уже ставшие библиографической редкостью, — несомненно, представляли интерес для небольшой кучки коллекционеров, однако, по мнению членов совета попечителей, не заслуживали тщательного хранения. Три года назад Дороти просушила некоторые наиболее ценные издания, однако после этого их страницы стали ломкими, а текст в ряде мест совершенно поблек. В последнее время она спускалась в хранилище редко, только когда какому-нибудь специалисту требовалась та или иная редкая книга.

(“Здесь живут ваши ведьмы”, — сказал бы Фрэнк.) Грустно было наблюдать, как у тебя на глазах гибнет такая прекрасная коллекция.

С другой стороны, кто в наш просвещенный технотронный век поверит в заговор духов и чудодейственное озарение? Вся эта чушь, связанная со всевозможными предрассудками, давно уже стала предметом самого скрупулезного и вполне беспристрастного научного исследования, а чудеса из “потустороннего” мира были изучены не хуже, чем какие-то фокусы-покусы в гостиных викторианской эпохи. Тайные общества оказались всего лишь объединениями масонов и примитивными клубами, созданными с единственной целью — не позволить тем или иным нежелательным слоям общества относиться к ним как к своей ровне.

Дороти окинула взглядом теснившиеся вокруг нее массивные фолианты. В сущности, мало остается такого, во что еще можно верить. В наше время вера в сверхъестественные чудеса существенно подорвана “синдромом постирангейта”. В самом деле, могут ли таинства забытых религий тягаться с корпорациями, которые ради обретения новых рынков сбыта готовы прибегнуть к геноциду?

Здесь, на полках, среди прочих изданий находились книги, в которых рассказывалось о мифах и религиях Гаити и островов Карибского моря. Наряду с серьезными научными исследованиями можно было обнаружить и откровенную халтуру. Нужная ей книжка в мягкой обложке, уже подвергавшаяся доморощенному ремонту, развалилась, как только Дороти сняла ее с полки. И все же она довольно быстро смогла отыскать нужное ей место.