– Мне плевать на телевизор! – начинал злиться Родион, размахивая книгой. – Делай, как положено, по часовой стрелке, и все тут! Не порть мне ребенка!

– Но мне так удобнее!

– Эгоистка! Только о себе и думаешь!

– Ах, так? Тогда бери и пеленай сам! – не выдерживала молодая мамаша и, демонстративно сложив руки на груди, отходила в сторону.

– И запеленаю!

Родион подходил к улыбающемуся младенцу, клал рядом книгу с рисунком и начинал его распеленывать. Возмущенный Потап тут же кидался в крик. Морщась и чертыхаясь, босс долго, нудно и неумело закутывал по часовой стрелке визжащего и брыкающегося ребенка в пеленку, ежесекундно сверяясь с книгой. В конце концов, Валентина вышвыривала книгу за дверь и выгоняла незадачливого, оскорбленного до глубины души папашу вон. После этого он полдня ходил убитый горем и что-то неразборчиво бормотал себе под нос.

Однако на следующий день, вычитав очередную инструкцию по уходу за ребенком, он неизменно являлся в святая святых – в комнату Потапа, – и все начиналось сначала. Это продолжалось до тех пор, пока он однажды не «уличил» супругу в том, что она не правильно кормит Потапа грудью. На что та не моргнув глазом, еле сдерживаясь от бешенства, предложила ему самому покормить грудью любимого сына. После этого босс немного умерил свой отцовский пыл и ограничивался лишь тем, что жаловался мне, когда Валентины не было рядом, на ее безответственность и дилетантство. Я сочувственно кивала и говорила, что в доисторические времена вообще не было ни пеленок, ни памперсов, ни методических пособий, однако же дети каким-то необъяснимым образом выживали, вырастая в крепких, здоровых неандертальцев, способных ударом кулака вышибить мозги у мамонта.

Так, в бесконечной суете вокруг кроватки, на которой возлежал вечно голодный и орущий наследник, прошел не один месяц. Деньги, заработанные нами на предыдущих клиентах, быстро иссякали. Потап, несмотря на свои маленькие размеры, с каждым днем требовал все больше и больше. В подвале нашего офиса хранились нераспакованные: велосипеды, от трехколесного до горно-спортивного, мопед, клюшки с шайбами, коньки, лыжи, доска для серфинга, ролики, все виды игрушечного оружия и еще масса не нужных пока, но необходимых Потапу в будущем вещей.

Родион настоял на том, чтобы Валентина ходила с ребенком в бассейн и учила его плавать. Потапу купили великолепную лазерную стереосистему, чтобы он с младенчества приобщался к классической музыке, и теперь в нашем доме постоянно звучали Чайковский, Бетховен, Щедрин и Бах.

Но на этом папаша не остановился. Он пошел дальше: чтобы ребенок приобщался к высокому искусству не только посредством слуха, но и визуально, ему купили рояль и поставили в соседней комнате, чтобы он мог видеть этот благородный инструмент, когда его выносили на прогулку. На ночь босс читал ничего не понимающему сыну сказки всех народов мира, включая мифы никому не известных малых народностей Африки и давно исчезнувших племен амазонских индейцев.

В общем, деятельность агентства «Частный сыск» на неопределенное время приостановилась. Мы даже перестали давать рекламу в газеты, ограничиваясь бесплатной рекламой в соответствующих сайтах в Интернете, которую я размещала лишь для успокоения совести, ибо прекрасно понимала, что, даже если клиенты и появятся, Родион все равно не сможет уделить им должного внимания. И вот однажды, когда уже шуршали под ногами опавшие листья, прощально кружили в небе над городом улетающие в теплые края птицы, а люди перестали выходить на улицу без зонтиков, к нам пришел клиент. А было это так.

Убрав и перемыв на кухне посуду после обеда, я спустилась на первый этаж в приемную и не успела включить компьютер, чтобы продолжить отложенную еще вчера партию бриджа, как в дверь позвонили. Даже не удосужившись взглянуть, кого принесла к нам нелегкая, я нажала на кнопку и открыла электронный замок в двери.

– Здравствуйте, – твердым, хорошо поставленным голосом сказал он, появившись на пороге.

– Добрый день, – приветливо кивнула я, разглядывая нежданного гостя.

Это был высокий, статный, широкоплечий, загорелый, одетый в серый летний костюм мужчина лет тридцати восьми – сорока, с короткими, волнистыми волосами цвета вороного крыла, с правильными, строгими чертами лица. Мне он сразу понравился, такие мужчины были в моем вкусе. С таким не страшно ходить ночью по глухим, безлюдным улицам – в случае чего всегда можно было укрыться за его широкой спиной.

– С кем я могу переговорить по своему делу? – строго спросил он, и я поняла, что, если не отвечу, он меня в буквальном смысле испепелит взглядом или еще как-нибудь уничтожит.

– С главным детективом, – покорно ответила я. – Вы присядьте, я его сейчас позову.

Мужчина, состроив недовольную гримасу, всем своим видом показывая, что ему здесь не нравится, плюхнулся на диван, а я побежала наверх, на третий этаж, в комнату Потапа. Родион в махровом домашнем халате до пят стоял, склонившись над кроваткой, и бренчал перед лицом сына разноцветной погремушкой. Валентина сидела на кровати и с умилением наблюдала. Понимая, что нарушаю семейную идиллию, я как бы между прочим окликнула его:

– Босс, вы еще на забыли, что работаете частным детективом?

– Отстань, Мария, – бросил он, не поворачиваясь, – не видишь, мы заняты. Ой ты мой ненаглядный, ой ты мой здоровущий Потапище!

– А почему ты спрашиваешь? – насторожилась Валентина, ревниво уставившись на меня.

– Потому что к нам клиент пришел.

– Что? – Босс моментально перестал бренчать игрушкой и повернул ко мне мрачное лицо. В комнате наступила тишина. Даже Потап перестал издавать свои калякающие звуки.

Наконец, Родион, грозно насупившись, спросил:

– Как он к нам попал? Кто его впустил?

– Я.

– Зачем?! – хором спросили они.

– Случайно, – стушевалась я, опустив глаза в пол, и начала сочинять:

– Этот бугай буквально силой вломился в приемную, я ничего не могла поделать.

Говорит, у него срочное дело на сто миллионов.

В глазах босса мелькнула заинтересованность.

– Сто миллионов, говоришь?

– Это он говорит.

– А он не уточнил: сумма в рублях или в долларах?

– Какая разница, Родиоша, – смягчилась Валентина, – нам сейчас любые деньги не помешают. Сходи вниз, узнай, чего он хочет, а я с Тапиком одна посижу.

– С Тапиком? – Я удивленно обвела их взглядом.

– Да, мы теперь так Потапа звать будем, – пояснила Валентина, подходя к кроватке. – Так короче и ласковее. Иди, Родиоша, работай.

Бросив на сына влюбленный взгляд, босс с сожалением вздохнул и направился к двери. Когда мы спускались по лестнице, он спросил:

– И чего хочет этот бугай?

– Он ничего толком не сказал.

– Но вид у него солидный?