– Метис, ты обещал мне эту мазь. И Травника нанять в проводники.

А это не старший ли возрожденец заговорил? Голос звучит довольно уверенно, даже требовательно. Вряд ли рядовые бойцы стали бы так обращаться к Метису.

Главарь бандитов ответил, как обычно, холодно и мрачно:

– Ты не ребеночек, Фара, а мазь – не леденец. Нету ее здесь – значит, нету.

Фара, да? Ну, хрен с ним, пусть будет Фара. Он снова заговорил:

– Где-то рядом ренегаты шастают, понимаешь? В любой момент наскочить могут. Ты мазь обещал! С ней в Лесу могли бы хоть на время укрыться, со следа их сбить. А теперь что?

Говорил он хоть и с претензией, но без особого напора, скорее даже просительно. Вот как-то сразу чувствуется, кто из них подчиняется, а кто реально командует.

– Теперь что, спрашиваю, делаем?

– А теперь – нет у нас мази, – отрезал Метис. – Лес сюда потянулся, Травник снялся с места. Такое не предвидеть. Лучше объясни: зачем ты эту девку выкрал?

– Я говорил: она сестра Шульгина, который командует ренегатами.

– Я знаю, что говорил. Но зачем она тебе?

– Ну как это – зачем? Чтоб прикрываться ею. Чтоб ренегаты не наскочили. Мы ж обсуждали уже, почему опять спрашиваешь?

– Потому что ни черта мы ею не прикрываемся. Ты трясешься, что они могут напасть. Ну, и если так, то какой с нее в результате толк? Обузу с собой тащим, и все.

Донесся равнодушный голос Рыбы:

– Прирезать бабу. Можно мне?

– Да усохни ты! – повысил голос Фара. – Со вчерашнего дня только и бухтишь: того пристрелить, этого прирезать… Маньяк, что ли?

Снаружи Кузьма поднял голову и хрипло прокричал:

– Найдите мне «живокост»! У Травника должен быть, сдохну же!

– Нету здесь артов! – загудел в ответ Боров. – Ни одного, и Травника нету!

– Тогда какое-то снадобье лечебное!

– Ничего тут нету больше, Кузьма! Травник свалил и свое добро унес. А что не он унес – то, наверное, после него успели…

– А, твою мать! – перебил Фара. – Что за слизь такая светящаяся? Башмаком вляпался… Так, а это рисунок какой-то, что ли? Порванный только.

– Дай мне, – велел Метис. – Боров, стол обратно поставь, хочу посмотреть, что здесь намалевано. А вы пошарьте еще и посмотрите в этом лазе за стеной. Что там за дверь внизу?

– Непонятно, – ответил Боров. – Плохо, взрывчатки нет, а так не вскрыть. Крепкая, сволочь.

Обыск дворницкой продолжался. Я наблюдал, слушал и думал. Они ищут мазь, с помощью которой можно войти в Лес. Я такой не видел ни разу, хотя слухи о подобных штуках ходят, но никогда не думал, что Травник умеет их делать. С другой стороны, он ведь мог входить в Лес. В тот самый оазис, от которого сюда протянулось щупальце. Неглубоко, но по краю – ходил. Это я точно знал, один раз мы с Михаилом даже поджидали его недалеко от лесной границы. Так, может, Травник умел это не сам по себе, а именно благодаря мази, которую теперь ищут бандиты?

Не означает ли это, что Травник – из Края?

Край – необычное место, расположенное далеко отсюда. Про краевцев точно известно, что они ходят в Лес. И что подобные мази делать умеют. Если Травник из Края, то почему ушел оттуда? Повздорил с тамошними Старейшинами или по другой причине? В общем, любопытно все это, но возникает вопрос: мне сейчас какое дело? Польза какая, прок, выгода? Ведь не оставляет ощущение, что все происходящее свернуто в какой-то путаный клубок. Все события, свидетелем и участником которых я стал за последнее время, включая исчезновение Травника, – это не разрозненные происшествия, а нечто единое, и, разобравшись в нем, я смогу извлечь для себя профит. С другой стороны, я ведь уже знаю, для чего они пришли сюда: за мазью, чтобы при необходимости на время укрыться в Лесу от преследователей, которых послал брат пленной женщины. И еще они хотели нанять Травника в проводники, то есть он должен хорошо знать места, куда они идут. Все вроде бы просто, и никакой зловещей тайны под всем этим не скрыто…

Тогда почему Михаил вспомнил про Травника перед смертью?

Поток мыслей прервался, когда на краю крыши что-то шевельнулось, и я вскинул голову. Там скользнул прозрачный силуэт, будто отлитый из мягкого стекла. Ничего материального, просто искажение пространства…

Помидор, перед тем повернувшийся лицом к дворницкой, ничего не заметил, а Блондин дернулся. Я схватился за «вал». Размытое движение, шелест воздуха… Блондин заорал, когда его сбило на землю. Будто невидимые клинки прочертили тело от бедра до плеча наискось, через живот и грудь. Брызнула кровь. Он завизжал, как свинья.

Пленница подняла голову, Кузьма резко сел, схватив «калаш». Помидор повернулся. Снова размытое движение – в обратную сторону, от земли к крыше, – и тогда Кузьма открыл огонь. Все-таки тертый мужик, сразу видно. Как говорится, многое повидал и многих перестрелял. Удивительно, но он сумел попасть в этот стремительно пронесшийся по воздуху едва различимый силуэт!

Полетели красные брызги, раздался хриплый вой. Крутанувшись на краю крыши, силуэт на миг проявился четче, яснее, но лишь на миг. Оттолкнулся – и сиганул обратно. Кузьма повел за ним стволом автомата.

Я подумал о том, что, может быть, это совсем не леший, какой-то другой мутант или другая порода леших… Допустим, назовем его пока что невидимкой. Мысль эта промелькнула мгновенно. Вслед за Кузьмой открыл огонь Помидор, но тут силуэт невидимки исчез полностью. «Калашников» смолк, Кузьма закашлялся, мучительно содрогаясь, начал перезаряжаться.

– Где он?! Где?! – Помидор, стоя на одном колене, дергал стволом.

Вдруг лежащее навзничь тело Блондина дернулось и поползло по земле. Женщина ахнула. Одна рука Блондина протянулась вперед, вторая волочилась вдоль тела, голова подскакивала на земле. Кисть вытянутой руки, изогнутая под острым углом, будто сломанная в суставе, прямо на глазах превратилась в кровавую тряпку. Невидимый мутант волок его по земле, вцепившись зубами.

– Артем! Артем!!! – заорал Помидор.

Я вдруг понял, что стою на коленях, далеко высунувшись из-за куста. «Вал» в руках, приклад вдавлен в плечо, глушитель смотрит точно на размытый, текучий силуэт, который маячит перед ползущим по земле телом. Невидимка быстро пятился, ухватив пастью кисть Артема.

Кузьма с Помидором целились, но не стреляли, боялись попасть в человека. А женщина смотрела на меня.

Я кивнул ей и быстро приложил указательный палец к губам. И упал плашмя, когда из дворницкой посыпали бандиты. Боров, недолго думая, открыл огонь из пулемета вслед мутанту. Тот выпустил тело, которое осталось лежать неподвижно – хана Артему-Блондину, – и снова исчез целиком, будто растворился в воздухе, лишь череда красных пятен показала путь, по которому он рванул к деревьям.

Из-за них донесся хриплый вой. А потом другой, словно в ответ, – далекий и глухой. Через несколько секунд он повторился, уже громче. Может, это все-таки леший и теперь его вторая, темная, половина спешит на выручку светлой?