– Уф-ф-ф! – Генри провел рукавом по вспотевшему лбу. – Вроде бы эта тварь издохла.

– Да? – приподнял бровь Адепт. – Это Хранитель пришел на твой зов.

– Чтоб ему подавиться сушеной лягушкой!

– Теперь недолго осталось ждать решающего испытания.

* * *

Рано утром, когда землю пухом укрывает холодный туман, мы были в седлах.

Постепенно туман рассеялся. День выдался солнечный и приятный, он не настраивал на мысли о плохом. Разумеется, мы могли думать о грядущем событии или отгонять эти мысли от себя, однако это ровным счетом ничего не меняло. Мы знали, что вскоре нас ждут серьезные дела.

Узкая дорога петляла меж скал и гор, на склонах паслись маленькие, хорошо приспособившиеся для такой жизни коровы, их охраняли пастухи с огромными псами, способными задавить любого волка. На Вселенной вокруг нас лежал отпечаток вечного спокойствия и незыблемости, на нас же – печать вечной борьбы. И она тараном проломила безмятежность этого солнечного дня, разбила их цокотом копыт, отчаянными воплями и щелканьем ружейных выстрелов…

Они выскочили из приткнувшегося у подножия холмов леса – группа из восьми всадников – и с гиканьем бросились за нами. В их серьезных намерениях вряд ли стоило сомневаться.

– Вперед! – крикнул я.

У нас были отличные лошади, приобретенные за хорошие деньги. Они не раз уносили нас от опасности. Вот и сейчас разрыв между нами и нападавшими стал увеличиваться. Засвистели пули, но рассчитывать попасть на скаку из ружья или пистолета, да еще со значительного расстояния, – это значит надеяться не на свою меткость, а на редчайший случай, который обычно имеет обыкновение подводить.

– Засада! – крикнул я в отчаянии. Впереди дорогу преградили еще несколько всадников.

– Попались, – сказал Адепт, осаживая лошадь.

Пятнадцать человек против трех – дела наши были совсем плохи. Сдаться на милость победителей? По физиономиям головорезов не было заметно, что они способны хоть на какую-нибудь милость.

– Сдаемся? – все-таки спросил я.

– Нет! Ни в коем случае! – крикнул Адепт, выхватывая пистолет и выстрелом сбивая с лошади одного из нападавших.

Все! Теперь надеяться на снисхождение нам не приходилось. Теперь драка до смерти. И на каждого из нас – до пяти противников.

Затрещали выстрелы. Глупее разбойники ничего не могли придумать. Они мчались друг на друга, в середине стояли мы. В нас они не попали, зато убили одного из своих. Я удачным выстрелом сшиб еще одного.

Нам пока везло. Теперь против нас оставалось всего двенадцать человек…

Закипела рукопашная схватка. Скрестились шпаги. Заржали лошади. Послышались ругань и стоны. Все закружилось в адской карусели…

Если бы они действовали согласованно, то быстро бы разделались с нами. Но у них это не получалось. Дорога была узкая, с одной стороны – скалы, с другой – обрыв, не разгуляешься. Я видел морду гнедой кобылы перед собой, потом оскаленный, окровавленный рот человека, ощутил привычную упругость тела, в которое входит лезвие моей шпаги.

Лошадь с разбойником сорвалась в пропасть. Мой конь в испуге шарахнулся в сторону и сшиб еще одного коня вместе с всадником. В это время я пропустил удар плашмя по плечу и с трудом удержался в седле. Моя лошадь отпрянула в сторону, и там, где я только что был, воздух прорезала пуля. Тут мне чуть не пришел конец, поскольку я на миг остолбенел и едва не пропустил смертельный выпад. Я понял, почему Адепт был против сдачи в плен. Размахивая шпагой, ко мне мчался высокий всадник в роскошной шляпе и синем плаще.

Все! Судьба настигла нас. Мы встретились с капитаном Аррано Бернандесом!

Из его рта шла пена. Он рвался ко мне, сбив на землю своего же сообщника, не вовремя преградившего ему путь.

И вот наши клинки скрестились. От чудовищного удара я едва не выронил шпагу. Моя лошадь рванулась вперед, и я потерял дона Аррано из виду. На некоторое время мне стало не до него. Я видел, что Адепт стоит на земле, видно, вышибленный из седла, над ним навис детина с палицей устрашающего вида, а еще один разбойник спешит к нему верхом. Я рванулся вперед, сумел оттеснить всадника и рубанул второго бандита по руке, поднявшей палицу.

– Держись! – крикнул я Адепту. – Ты видел, здесь Бернандес?

– Это Робгур настиг нас!

Нападавшие наконец додумались перегруппироваться. Они решили окончательно раздавить нас. И тут Адепт отбросил шпагу:

– Убей Аррано! От этого зависит все!

Он выкинул вперед руки, в которых засиял ключ. Взбрыкнули лошади и шарахнулись в стороны, сбрасывая седоков. Кто-то закричал, кто-то завыл, как волк. Непереносимо яркий свет лился на тела наших противников, терзая их. Они валились на землю, катались и корчились от нестерпимой боли. Адепт вызвал силу ключа. Кто знает, удастся ли загнать ее обратно?

Свет не коснулся лишь Аррано Бернандеса. Я с криком бросился навстречу ему. И столб света обрушился напас…

Все исчезло. Я видел лишь огромный, озаренный светом луны зал…

– Счастливая минута! Я увижу твою освежеванную шкуру, и очень скоро! – крикнул Бернандес.

– Подумай лучше о своей!

Мы сошлись. И я понял, что никакое умение, никакая ловкость не помогут мне. Самый лучший на свете боец ничего не смог бы тут сделать. Я бился не с доном Аррано. Я бился с демоном, приводимым в движение сумрачной волей Хранителя Робгура.

Чудом мне удалось отбить первую атаку. Я не ожидал от себя такой прыти. Я сумел отделаться лишь царапиной на плече.

– Умри, Эрлих!

Сверкнула шпага. Я почти не видел ее и только успел подумать – все! Отразить этот выпад было невозможно… Звон – и моя рука сама с быстротой молнии рванулась и отразила выпад. Отразил я и следующий удар. Потом со свистом замелькало железо, почти растворившись в воздухе. В меня тоже вошла какая-то сила, пришедшая извне. И обязан этим я был скорее всего ключу. Ключ уравнял нас с Хранителем. Пусть на время, но уравнял.

Сначала я проигрывал, потом начал брать верх. Потом снова сдавал позиции. Я дрался ожесточенно и легко, зная, что не столько здесь, сколько в неизвестном убежище, где у огня съежился горбатый Робгур, и на скалистой дороге, где стоит, зажимая ключ и собрав воедино свою железную волю, Адепт, решается наша судьба.

Удар. Отбить клинок. Еще удар. Звон стали. Грохот. Тишина.

Все! Кончено! Сталь нашла плоть!

Я стоял, а Аррано лежал у моих ног. На его губах выступила кровавая пена.

– Мне больно, – прошептал он.

Я нагнулся над ним. На груди, над самым сердцем моего противника, виднелось красное пятно. Жизнь уходила из него. Ему осталось недолго.

Пелена спала с его глаз. Взор прояснился и наполнился болью и страданием.