Незнакомец продолжал сверлить взглядом вход, словно сквозь стены видел. Вовыч сам с трудом понимал, чего он вообще к этому хлыщу прицепился, фирма в здании была не одна, сотрудников пару сотен, но тараканы в голове дружно вопили: "Супостат!", строились клином для наступления, а писклявый Ринкин аватар уже и флагом махал. Вообще-то Вовыч Ринку как раз и ждал. Генеральный требовал дресс-код к коллективному выходу в свет, а Вовычу нужен был женский взгляд на проблему. Ленусик отпала, нижним женским определив, что «что-то» было, встала в позу, а потом гордо свалила в закат, наградив словами не слишком лестными, но случаю соответствующими. И опрометчиво данное Стержинской обещание быть ее «плюс один» получило билет в жизнь. Они с Марианой теперь оба в минусе.

Ринка, чуя отголоски вины за произошедшее, была готова на огонь, воду и медные трубы, но он предложил шопинг. На мужской взгляд обмен был равноценный. Интересно, хлыщу тоже баба шмот подбирает? Выглядит хорошо. Говорит немного странно, как иностранец. Морда смазливая. А глаз дурной. Левый все ещё на него, Вовыча, глядит, а правый… Теперь оба глаза посмотрели на вход с нескрываемым интересом. А из разъехавшегося стеклянного нутра появилась Стержинская в серой дубленке до колена и высоких чёрных сапогах. Глаза сияли, щеки румянились. Ринка предвкушала шопинг в рабочее время и тащилась от одного только осознания, что она прогуливает. Вовыч повернулся к шпиону, но того уже и след простыл. И когда свалить успел? А главное, совершенно бесшумно.

— Ты чего тут торчишь, как тополь на Плющихе, посинел весь. Мы тебя под цвет настроения Киркорова рядить станем или полиняешь к примерке?

— Окстись! Бесу бесово, а я желаю загадочный чёрный и никакого гламура и высокой моды

— Ты ранил меня в мое мурчало! — трепетно прижав кулачок к груди выдала девушка. — Где такси?

— Ща будет.

Когда подъехала машина, и они с Ринкой загрузились, Вовыч оглянулся. Он не помнил, зачем, но между лопатками свербело. Незнакомец с пронзительными зелеными глазами проводил такси взглядом человека, который готов делать что угодно, только бы не то, что ему поручили.

Музыка ревела, народ отрывался. Невероятно привлекательная в облегающем черном платье до колен, закрытом, но с голой спиной, Стержинская мрачно закидывалась шампанским и на контакт идти отказывалась. Сразу Вовыч подкатывал из чувства долга, потом по велению градусов, а потом пошел на принцип. Почти удалось. Они как раз оттанцевали обязательный медляк, когда ее наконец догнало выпитое.

— Хочу коктейль! — завопила она, сияя очами, и рванула к бару.

Вовыч, как честный человек, попытался остановить зарождающееся безобразие, но по опыту знал, проще остановить локомотив, чем Стержинскую, если ей что-то втемяшилось.

— Вот тот, синий, хочу!

— Ладно, — согласился парень. — Синий и домой.

А потом он увидел у стойки типа. Того самого. Сначала вспомнились встречи, потом Вовыч понял, что тип именно тот, но Ринку уже понесло по кочкам, и она вцепилась в зеленоглазого клещом.

— Девушка идет домой, — сообщил Вовыч, глядя в наглые глаза.

Хлыщ его узнал и дал понять, что узнал, и каким-то нутряным чутьем Вовыч понял, что вожделенная добыча, пьяная в дымину, сама пришла в руки охотника.

А тот и рад стараться! Облапил за голую спину с трогательно торчащими косточками позвоночника и зенки зеленые прищурил.

— Принц, а вы танцует? — щебетала Мариана, прижавшись к шпиону, как к родному.

— А как же замуж? — ответствовал тот, и по смазливой морде было ясно — что-то задумал.

— Сначала потанцуем, а потом можно и замуж.

Если бы Вовыч не хватал Ринку за руку, пытаясь оттащить глупую девку от хлыща, все бы обошлось. Но он хватал. И тут погас свет.

А когда стало светло, Вовыч обнаружил, что с ним что-то не так и не там.

Сейчас.

— Буря мглою небо кроет, — заунывно цитировала я расписывая стены в коридоре серебристыми морозными завитками. Одна. Совершенно.

— Вихри снежные крутя, — небольшой бахромистый ковёр на полу покрылся стилизованными снежинками и захрустел под ногами.

— То как зверь она, то… как зверь, — сократила я и, уперев руки в бока, огляделась.

В этой части замка я ещё не гуляла. Здесь не было жилых комнат, зато нашлась библиотека, какая-то вроде лаборатория, куча запертых дверей и совершенно пустые коридоры, в которых я оказалась, отправившись выводить Вениана на чистую воду, но свернула куда-то не туда. Карамель и Молин со мной не пошли. Трусливые паразитки решили не ввязываться в семейные терки. А так восхищались! Ну и фу на них.

Я уже была на стадии поиска мха на северной стороне отсутствующих в коридоре деревьев и невнятных воплей с общим смыслом «памагити», как в неосвещенном закутке-эркере чуть впереди послышалось какое-то бряцание и скрежет.

Я основательно струхнула и поступила не как разумная особь, с развитым чувством самосохранения, а как все те придурки из фильмов ужасов: «Там так темно и страшно! Давайте пойдём туда и посмотрим, что это там скребется/воет/чавкает/стучит!» А если конкретно — подкралась к нише на цыпочках, почти бесшумно, только замерзший ковер похрустывал, и заглянула.

Эркер обставлял фанат Ланселотов, Артуров и прочих железнолобых печального образа. Образов имелось несколько, и один из них шевелился, поскрипывал застоявшимися шарнирами, поводил плечами и разглядывал щелястым шлемом латные руковицы. У меня зашевелилось тоже. Волосы от ужаса и замороженный ковёр под ногами. Причём последний, кажется, пытался свернуться и отползти, и мешала ему только я. Мы с ковром переглянулись и дружно дали деру. Я по ковру, ковёр за мной. Самым надежным местом нам показалась библиотека. Двери в нее были массивные, открывались внутрь и великолепно подпирались изнутри тяжелым стулом с высокой спинкой. Съежившийся от страха, не иначе, ковер шустро поджал бахрому, дверь захлопнулась, стул уперся спинкой в ручки. А я на стул еще и уселась. Для надежности! Ковер пошебуршился у меня в ногах и порыве благодарности ткнулся кисточкой в щиколотку.

Я взвизгнула и дернулась. Господи, наплодила чудес! Куда теперь девать? Или само развеется?

За дверью послышались шаркающие шаги, сопровождающиеся мерзким скрипом ржавого железа и позвякиванием. Интересно, а это тоже мое нечаянное творение? Может, ну ее, эту магию… Я даже уже почти раскаялась, согласилась отречься от суперсилы и почти приняла постриг, как жутенькие металлические звуки в коридоре разбавились руганью, дребезжанием, грохотом падений, глухим и звонким, и руганью со знакомыми вибрирующими обертонами. В груди стало щекотно и чуточку страшно. Я притихла и даже дышать перестала. Ковер тоже не дышал. Он же ковер.

В ушах тоненько зазвенело, из-под двери дохнуло теплом, а потом фигурная ручка повернулась. Дверь толкнули. Стул поехал вместе со мной. Ковер мужественно попытался упереться, но понял, что силы неравные и прикинулся тряпкой. Мне ничего не оставалось, как покинуть самодвижущуюся мебель и юркнуть за ближайший стеллаж.