В этом отношении Алена зря смущенно отказывалась. Она стала его спасением. А то ведь эта котлета так пахла «вкусно» и «чарующе», что желудок предупредительно сжался, давая наверх в рот пока немного желудочного сока. Горечь от него была, между прочем, страшная. Сергей прекрасно понимал, что котлета эта тоже из разряда Микояновских, не из мяса и из рыбы, а, скорее всего, из древесных опилок плюс чего-то там биологического вроде костей и крови. И что если он рискнет закинуть его в желудок, тот, не задумываясь, предложит ему нечто вроде второго акта Марлезонского балета с икотой и вонючей отрыжкой.

Проще было уговорить Алену съесть это чудное изделие местной химической промышленности. А когда будет упрямо отказываться, то приказать:

— Сержант гозбесопасности Кормилицына, вы должны это съесть. Ах, вы отказываетесь старшему по должности, а что там говорится по этому поводу в дисциплинарном уставе? А, я вас спрашиваю?!

Говорилось там, видимо, очень неприятно для нарушителя, поскольку Алена с кислой миной на моське котлету все же приняла. Впрочем съела она ее практически с удовольствием и Сергей откровенно ей позавидовал. Как там писал поэт Тихонов из этого же времени, но не из этой реальности: «Гвозди бы сделать из этих людей / не было б крепче в мире гвоздей!»

Сама жиденькая, но все-таки вкусная гороховая прошла легко, хотя потом ЖКТ явно через задницу выскажет хозяину все, что думает. Зато хлеб был хорош, а чай в меру сладок. В общем, съел он обед полностью и даже щи как-то сумели улечься в желудке.

И интересно все же, эта реальность оказалось такая грубая, или русские XXI века стали нежными и субтильными по сравнению с земляками из ХХ столетия? Интересно, правда. Кто там говорит о слабом развитии человека за последние века?

После обеда секретарша сама, не дожидаясь работницу кухни, отволокла использованную посуду (подносы официантка унесла сама сразу). Ну а Сергей, как и положено любому высокому начальнику, грузно и не спеша погрузился за стол, который он считал своим. Хотя по виду он был таковым условно. Все еще было временно, и даже французская мебель махала им ручкой из прекрасного далека.

Однако, забудем обо всем бытовом, — приказал уже себе Сергей, — работай над планом, нет хорошего плана, нет эффективной работы Комитета. А значит, скорее всего, не будет и самого Комитета. Или он будет слабым и никчемным бюрократическим звеном в СССР. Мало ли их было в прошлой реальности?

Сержант госбезопасности Кормилицына между тем вернулась обратно, села на свой секретарский стол в полной готовности. Даже карандаш показала и пачку нелинованной бумаги для печатания печатной машинки. Дескать, готова работать над черновиком.

— Что же…. Пишите, Алена, в правом верхнем углу — совершенно секретно. С новой строки — только в одном экземпляре. Еще в одной новой строке — товарищу Сталину.

С новой строки, в центре — Докладная. Ниже там же — План работы Всеславянского Комитета на 1938 год и в перспективе на ближайшие годы.

Ниже опять в центре заголовок. Цифра 1. Праздники, в которых предполагается участие сотрудников Комитета.

Сергей остановился, подождав, пока Алена допишет. Потом приказал: цифры пока писать не будем, поскольку наберем мероприятия, еще посмотрим на порядок. Так?

Так, — подтвердила секретарь.

— Ага! — усомнился начальник в компетентности своей подчиненной. Спросил на всякий случай: — Какой самый важный и крупный большевистский праздник, который должен всегда быть в сердце каждого советского человека?

Алена в сомнении смотрела на своего начальника. Вопрос был очень простой, но с большой подковыркой. Что еще скажет советский человек в положении великого князя. Нехотя ответила, повинуясь требовательному взгляду:

— Наверное, годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции 7 ноября. Да?

— Кхм. Да… Ладно, сначала посмотрим на такой казус — революция Октябрьская, то есть было в октябре 1917 года, а у вас она в ноябре. Как так? — Сергей указал взглядом ее место в дурдоме.

Алена, с раннего детства привыкнув к этим понятиям, что Октябрьская революция была в ноябре 1917 года, и никогда не думала критически про эти учебные предложения, и оказалась просто в ступоре.

— Как же так, — растерянно всматриваясь в самой же написанные карандашные строки, пыталась их понять Алена. В конце концов, смело сказала, — а ведь точно не сходится! И что надо говорить, Сергей Александрович?

— Это я у вас спросил, товарищ сержант гозбесопасности. Как же вы работаете в НКВД, а так идеологически неподкованные?

Обвинение для того времени было опасное и обидное. Алена с жаром его опровергла:

— Неправда, я каждый день читаю нашу советскую прессу — «Правду» ЦК ВКП (б) и нашу ведомственную «Вестник НКВД». И хожу в политкружок на работе. Просто, — она засмущалась, — у нас так не спрашивают. Так ведь и можно попасть прямо во враги Советской власти.

«М-да, что-то ты наглупил, умник, — отругал себя попаданец, — тут тебе не XXI век. Следи за собой, а то снова попадешь в Лубянку и тогда уже не вылезешь!»

— М-да, вопрос оказался неудачным, — признался он и тут же указал: — хотя работники НКВД должны это знать. Но все-таки нет, главный праздник, от которого ликует и радуется сердце каждого советского человека — день рождения нашего Вождя и Гениального Учителя Мудрого Наставника Иосифа Виссарионовича Сталина!

— О-о! — воскликнула Кормилицына, хотела что-то еще сказать, но запнулась, увидев предостерегающий знак председателя Комитета. Вместо этого стала быстро кропать карандашом по бумаге.

— Затем и остальные светлые светские праздники, — сказал Сергей, — с десяток самых важных хватит. Дальше, обязательно надо вписать патриотические праздники на основе церковных и дореволюционных памятных дат. Одно мы уже взяли — празднество Кирилла и Мефодия, затем можно праздник благоверного святого великого князя Александра Невского, знаменитого своими полководческими деяниями. В XVIII–XIX вв. можно еще найти больше, тут и знаменитые войны и видные полководцы.

Сергей Александрович задумчиво почесал подбородок и посмотрел на скромно сидящего секретаря.

— Не знаю, — буквально пролепетала та, — я те факты, которые не входят в «Краткую историю ВКП(б)», совсем не знаю.

— Да уж, наверное, не знаешь, — хохотнул Сергей и прямо признался: — я когда смотрю на тебя, то только смотрю на твои красивые формы, не больше. Никакие сведения я не прошу. Сам понимаю, знания не те, да, девушка?

Алена что-то неразборчиво пробормотала, по-видимому, обругала великого князя, но продолжать этот сюжет не стала, все-таки он начальник.

А Сергей, вдумчиво посмотрев на Алену, стал перечислять важные праздники, которые он обнаружил в памяти попаданца.

Вдвоем они написали/насчитали важные праздничные даты на три