– Он бы тоже не сунулся, если бы про наши места поболе знал. В лесу неопытному человеку опасно, внучек. – На Рудазова старушка смотрела безо всякого пиетета, словно бы тот и в самом деле был ее внучком. Неразумным внучком…

А Рудазова, похоже, ее слова задели, вскинулся, подбородок вздернул.

– Я леса не боюсь, Акулина Никитична, – сказал не уверенно даже, а самоуверенно. – Отец мой полжизни в экспедициях провел, в лесу выживать умел и меня научил.

– Научил. – Никитична кивнула, не то соглашаясь, не то успокаивая. – Но только лес лесу рознь. У нас тут места особые, Дмитрий Евгеньевич. Я вот давеча Соне рассказывала, если хочешь, она потом тебе перескажет.

– Не надо. – На Софью он даже и не взглянул. – Я уж как-нибудь сам. Я собственным впечатлениям больше доверяю.

Впечатлениям… Софья смерила его насмешливым взглядом. Впечатлениям можно доверять, когда речь идет о театральной постановке, к примеру, а в таком городе, как Чернокаменск, доверять лучше инстинктам. Так бы сказал отец.

– Ну, сам так сам. – Спорить старушка не стала, сказала озабоченно: – Что ж мы стоим-то посреди улицы, в дом пойдем. Устал, небось, с дороги. А ты, Соня, заглядывай, как обустроишься. Про молоко не забудь.

Все-таки Рудазов на нее посмотрел и даже вежливо кивнул на прощание. Софья тоже кивнула и, улыбнувшись Никитичне, вернулась в дом. Что ни говори, а дел у нее было еще очень много.

* * *

Всю дорогу до Чернокаменска Дмитрий мечтал вымыться и отоспаться как следует, но, оказавшись наконец на месте, понял, что спать совсем не хочет. Недавнее происшествие взбудоражило кровь, а странные речи бабушки, у которой ему предстояло квартировать, подогрели любопытство. Но задавать вопросы он решил не Матвею, который до сих пор выглядел очень напуганным, не Никитичне и уж тем более не угловатой, колючего вида девице, оказавшейся его соседкой. Задавать вопросы он решил Виктору Серову, единственному человеку в Чернокаменске, мнению которого мог доверять.

Никитична жила в старом, но просторном доме. Никаких особых удобств Дмитрий не ожидал, поэтому почти спартанской обстановке не удивился. Да и что ему нужно? Крыша над головой, место для сна и еда. Мысли о еде заставили вспомнить, что ел в последний раз он очень давно и изрядно проголодался.

– Голодный, небось? – Хозяйка ему досталась понятливая и добрая. Показав Дмитрию его комнату, тут же принялась хлопотать у печи. – Сейчас на стол накрою, а ты пока умойся с дороги. Там во дворе – ведра с водой.

Вода оказалась студеной, еще не успевшей нагреться на солнце. Обливаясь ею, Дмитрий сцепил зубы, чтобы не заорать от холода. Отчего-то ему было важно не прослыть неженкой, не дать слабину. Не для того он уехал за тысячи верст от дома, чтобы сейчас испугаться явных и мнимых трудностей. Отец и в самом деле многому его научил, теперь пришло время использовать свои знания и умения на деле.

Обустроившись и пообедав, Дмитрий отправился в город. Не составило особого труда узнать, где живет Виктор Серов, достаточно было поймать на улице мальчишку лет десяти и посулить медяк за помощь, как у него появился отличный проводник. Виктор жил в добротном каменном доме. Такой дом можно было бы встретить где-нибудь на окраине Петербурга, но здесь, в глуши, это казалось странным.

Во дворе, аккуратном, чисто выметенном, лежал огромный черный дог. Завидев чужака, он молча поднялся на ноги, но не издал ни звука. Собак Дмитрий не боялся и к догу подошел смело, если не на цепи, значит, опасности для людей не представляет. Оказалось, представляет. Стоило лишь приблизиться к двери, как пес оскалился и зарычал. Дмитрий замер в нерешительности. Он как раз размышлял, стоит ли закричать, позвать кого-нибудь, как дверь открылась. Из дома вышел мужчина, в котором гость не сразу узнал Виктора, своего давнего товарища. Вроде бы и времени прошло не так уж много, а он изменился – раздался в плечах, возмужал, повзрослел, черт возьми!

– Тео, ты чего рычишь? – Виктор потрепал дога по холке и только потом поднял взгляд на Дмитрия, замер: – Не верю глазам своим! Митька!

– Узнал! – Дмитрий шагнул навстречу другу. – А я вот тебя, признаться, не сразу! Заматерел!

Они обменялись крепкими рукопожатиями, как в юности, проверяя друг друга на прочность, потом обнялись.

– Какими судьбами в наших краях? – Виктор все еще выглядел удивленным и немного растерянным. – Проездом?

– Не проездом, получил приглашение на работу. Как ты когда-то.

– Как я… – А вот теперь Виктор посмотрел на него как-то странно, чего не было в его взгляде, так это радости. Стало обидно, но обиду Дмитрий задушил на корню. Глупость какая – подозревать старого друга в дурных мыслях. – Что же я тебя на пороге держу?! Ты ведь с дороги! Заходи в дом, будем обедать! Ксюша как раз своих фирменных пирогов мне передала!

– Ксюша? – усмехнулся Дмитрий, вслед за другом входя в дом, в котором и в самом деле вкусно пахло пирогами.

Виктор обернулся, улыбнулся радостно, как мальчишка.

– Ты ведь не знаешь ничего про мою нынешнюю жизнь. Многое в ней изменилось.

– Ксюша, – повторил Дмитрий многозначительно.

– Не то. – Виктор мотнул головой. – Ксюша – жена Трофима, а моей Насти сейчас нет.

Значит, «моя Настя». Вот как жизнь у человека может поменяться всего за какой-то год!

– Женился?

– Весной. Она замечательная, жаль, что не могу вас познакомить, она сейчас с Ксюшей и Анечкой, своей племянницей, в Перми.

– Познакомишь еще. Я в Чернокаменск надолго.

– Погоди! Перекуси с дороги, а там поговорим. Зря, что ли, пироги нам с самой Перми везли!

К разговору вернулись лишь после того, как сытые и чуть захмелевшие выбрались из-за стола и перебрались во двор, на свежий воздух.

– Так какими судьбами ты оказался в Чернокаменске? – спросил Виктор, усаживаясь на крыльце и гладя по голове пса Теодора.

– По приглашению Злотникова. Знаешь такого?

– Кто ж его не знает? – Виктор враз помрачнел, от недавней расслабленности не осталось и следа.

– Что-то не так? – Недомолвки Дмитрий никогда не любил, особенно от друзей.

– Уезжай, Митя. – Виктор смотрел ему прямо в глаза и хмуриться не переставал. – Злотников – дрянной человек, не связывайся с ним. Все зло в этом городе из-за него.

– Но ты ведь здесь живешь.

– Мы не можем уехать. Настина бабушка при смерти, дорогу не перенесет. Мы не живем здесь, Митя, мы ждем. И как только придет время, сразу уедем. А тебя ничего не держит, ты свободный. Небось, и вещи еще не распаковал.

Не распаковал, так спешил увидеться со старым другом, а тут такой коленкор – уезжай…

– Вот забирай вещи и уезжай. Край большой, на полезные ископаемые богатый, работу ты себе везде найдешь, если не хочешь обратно в Петербург возвращаться. Уезжай, послушайся дружеского совета, Митя.