Как и сам царь.

Чтобы армия завтра с самого утра смогла без задержки выступить в поход, в завершение насыщенного грязной работой дня он решил починить и поврежденные возы при помощи Камня, но того, что произошло – а, вернее, не произошло – он не мог и предположить…

Костей угрюмо оглядел источник своей силы при свете тусклой и до отвращения не волшебной масляной лампы и покачал головой: за все пятьдесят лет его существования он ни разу так не истощался, даже когда перестраивался и переделывался замок старого царя в царстве Костей. А ведь тогда потрудиться пришлось немало – что ему, что Камню.

Но чтобы силы Камня не хватило на день…

«Откуда эта глупая мнительность? Наверняка причина в том, что я не подпитывал его с тех самых пор, как мы пересекли границу. Да еще сегодня пришлось приложить столько усилий – сначала ошейник для Букахи, потом это треклятое наводнение… Как там говорится у них, в Лукоморье? Мудро вечера утренее… вутро мечера ветренее… Утро вечера мудренее! Тьфу… Народная мудрость, кажется? Вот и проверим…»

* * *

Граненыч, проигнорировав подобострастно протянутые руки камердинера, повесил шубу на вешалку у порога, скользнул равнодушным взглядом человека, слишком вымотанного даже для того, чтобы проголодаться, по аппетитно расположившемуся на столе позднему ужину, имевшему все шансы стать ранним завтраком, и тяжело присел на край кровати.

Отогнав раздраженно второго камердинера,[54]он самостоятельно стянул с себя сапоги, в изнеможении откинулся на подушки, заложил руки за голову и через секунду наверняка уснул бы, но из стены у книжной полки без стука появился Дионисий – и сон был тут же отложен на потом.

Митроха вопросительно уставился сухими, воспаленными от постоянной и вынужденной бессонницы глазами на хозяина библиотеки, и тот не заставил себя ждать:

– Извини, что вторгаюсь к тебе в столь неурочный час, прервав твой мирный сон…

– Валяй, раз пришел, – сонно махнул рукой князь, приподнимаясь на локте.

– Но ты сам просил, если прибудет эстафета от Кракова, сообщать немедля.

Остатки дремы сразу как волной смыло.

– Как у них дела? – сел Граненыч и свесил с края высокой царской кровати тощие ноги в дырявых носках.

– Сорока на хвосте принесла, что армия Костея находится в трех днях пути от Лукоморска, и что всё идет по плану. Лешие продолжают устраивать засеки, завалы и ловушки вдоль всего маршрута. Колдуны Костея едва успевают лечить раненых. А еще она доложила, что сегодня – то есть вчера, незадолго до того, как Краков отправил очередную птичью эстафету – перед наступлением темноты армия проходила мимо Зеленой топи. Местная болотница была предупреждена Обдерихой, что после срабатывания ловушки к ней могут заявиться гости. Вчера – то есть позавчера – они уже проваливались в болото, ты помнишь, поэтому в этот раз были осторожней и прощупывали землю перед собой перед тем, как ступить. И болотница – не будь дурочкой – пропустила их с миром точнехонько до середины, а над самым оком выдернула у них кочки из-под ног. Сорока сама всё видела и говорит, что от пятнадцати зверолюдей не осталось и вскрика. Остальные, наученные опытом прошлых дней, даже не пошли их искать.

– Продвижение армии замедляется? – Граненыч уже вскочил, сдвинул нетронутый ужин на край стола и извлек из шкафа огромную карту.

– Пока максимум на день-полтора, – поджал губы и с сожалением покачал головой библиотечный. – Но если удастся задумка Обдерихи и водяницы из Позими, то, возможно, мы сможем выиграть еще столько же. А пока Костей спешит, по-прежнему сам расчищает завалы и ровняет дорогу, хотя и лешие, и дорожные стараются вовсю…

– По-прежнему колдовством? – угрюмо уточнил Граненыч, зная ответ наперед.

– Колдовством, – невесело вздохнул хозяин библиотеки. – Краков передает – стволы толщиной в три обхвата так в стороны и летят… Будто соломинки…

– Я в одном трактате читал, что в средневековье нормальные люди устаивали охоту на ведьм и колдунов, – задумчиво пробормотал Граненыч, оторвавшись на минуту от важного занятия – высунув язык руке в помощь, он старательно наносил на карту пометки синими чернилами. – И никогда не мог понять, зачем. Но теперь, кажется, понимаю…

И снова принялся за свое дело.

Судя по тому, что его тонкие пальцы были пока однообразно-синего цвета, на очереди еще стояли зеленые, красные и черные чернила – каждые для своей цели.

– Митроха?.. – дождавшись, пока все изменения в оперативную обстановку будут внесены, библиотечный отвлек внимание замглавкома Лукоморских войск на себя.

– Что, Дионисий? – бывший истопник промокнул зеленые чернила на последнем пере и отложил его в общую кучу.

– А… ты действительно веришь, что мы сможем его победить?

Казалось, библиотечный был полностью сосредоточен на разглядывании разноцветных чернильных пятен на скатерти, и задал свой вопрос исключительно для поддержания несуществующего разговора, будто хотел узнать мнение Митрохи о чем-то абстрактном, незначительном, отстраненном… Но, проговорив его, не в силах был больше притворяться, напрягся и замер в ожидании.

Граненыч нахмурился, скосил глаза на хозяина библиотеки, беззвучно пожевал обветренными губами и, наконец, выдохнул:

– Тебя успокоить или правду сказать?

* * *

Утром, едва засветился край неба над бесконечными ёлками, Костей в полутьме пропахшего недоброй магией шатра вынул из груди нового умруна покрасневший Камень, презрительно, мимоходом посмеялся над своими вчерашними страхами и отдал приказ армии выступать.

Торопливо дожевывая на ходу завтрак, солдаты под рев труб собрались за несколько минут, и войско мерной поступью, от которой содрогалась земля и облетали последние листья с трепещущих веток, тронулось вперед…

Надо ли говорить, что едва на свежеотремонтированном мосту оказался свежеотремонтированный же воз, вчерашний разлив повторился с точностью до литра и метра? Правда, в этот раз Костей не успел далеко отъехать и исхитрился пресечь водное безобразие, пока оно опять не охватило всю дорогу, но задержка на полдня была обеспечена.

Царь снова кипел и был готов плеваться кипятком от ярости: второй день подряд на этом вонючем ручье с ним обращаются как с сопливым мальчишкой! С ним, с самым великим магом всех времен и народов, занесенных когда-либо в летописи! Водит за нос какой-то паршивый водяной, для которого заставить мужика бросить в воду кусок своего обеда – уже достижение!..

Ну нет. Он этого так не оставит. Не на того напал. Он еще покажет этой тухлой старой рыбе, кто здесь теперь хозяин, даже если ему придется провести на этой мерзкой речке неделю!..

Надо просто успокоиться и подойти к задаче профессионально. Ведь что ни говори, а он всегда будет в первую очередь колдуном, и только потом – правителем, царем, императором и прочая, прочая, прочая…