Они предали меня. Но я не очень обиделся. Они ведь были не моими родными родителями. У них была своя дочь, они за неё волновались. Я не очень на них обиделся.

– Погоди-ка…

Ма замолчала.

– Что? – спросил Па.

– Он слушает.

– Кто слушает?

– Он.

Па выглянул в коридор. Мы встретились глазами. Па долго смотрел на меня, а потом не выдержал и отвернулся.

– Его нет здесь, – произнёс Па. – Тебе показалось.

Я выскочил в гостиную, сел на диван, отдышался и выкинул из головы все мысли. На кресле валялся раскрытый «Винни-Пух». Я почитал немного, а затем поднялся наверх, к комнате Ли. Открыл дверь.

Ли лежала на своём диване и слушала музыку. Риммы в её комнате не было.

– Привет ещё раз. – Ли спрыгнула с дивана мне навстречу. – Тебе лучше?

– Лучше, – ответил я. – Скоро ещё лучше будет.

– Ты совсем плохо выглядишь, но это ничего. Мы поедем в одно хорошее место, и ты там сразу поправишься. Сразу-сразу. Там целебная вода.

– До свидания, Ли, – сказал я. – Пока.

Но Ли не слышала меня.

– Хочешь, я тебе куплю целый килограмм мороженого? – спрашивала она. – А Баксу сосисок… Или наоборот…

– Я ухожу, – повторил я. – До свидания.

– А я завтра тоже уезжаю, – сказала Ли. – У нас опять математическая олимпиада. Если я войду в тройку лидеров, то смогу попасть даже на международную. Это будет здорово! Так что опять еду… А вы с Баксом остаётесь тут за хозяев. Присматривайте за домом. Смотрите, не обижайте Римму. Я Баксу уже сказала.

Мы не обидим её, мы её не обидим. Это я могу гарантировать. Мы просто не сможем её обидеть.

– Ладно, пока, – сказала Ли. – Скоро встретимся.

И она выставила меня из комнаты.

– Встретимся, – сказал я тихо. – Мы обязательно встретимся…

Я позвал Бакса и велел ему сторожить мою дверь.

Ночью ничего не случилось, а на следующий день было воскресенье.

Воскресенье мне как раз подходило.

С утра Ли и Ма уехали на свою олимпиаду. Селёдка взяла выходной. Па остался дома, но за него я не особенно волновался – мне почему-то казалось, что Римма не будет на него нападать. Зачем ей это? Римма хочет остаться в семье вместо Ли. Ма и Па её, конечно, примут, а в смерти Ли обвинят меня и Бакса. Скажут, что я сошёл с ума и натравил своего пса. Всё логично. А до этого натравил его на двух мальчишек… Я ведь убийца.

И сегодня я собираюсь прикончить одну девочку. Худенькую, с длинными белыми волосами. План уже сложился, я знал, как буду действовать. Но в одиночку с ней я не справлюсь. Мне нужен Бакс. И ещё кое-что. Оружие.

Я велел Баксу прикрывать спину и занялся изготовлением оружия. Отодвинул в сторону тумбочку и достал из-за неё патрон, подаренный мне Лёхой. С выцарапанными знаками по мягкой меди пули. Сначала я хотел сделать что-то стреляющее, но потом подумал, что это не очень надёжно. Один выстрел – это мало. Достать ещё патронов было негде, к тому же я вряд ли смог бы в точности воспроизвести эти маленькие закорючки. А значит, у меня был только один шанс.

В гараже я нашёл длинную и тонкую водопроводную трубу. Отпилил ножовкой конец в метр, для того чтобы труба не скользила, обмотал изолентой. В конец трубы вставил патрон, обжал тисками. Получилось копьё.

– Ну, как? – спросил я у Бакса. – Пойдёт?

Но Бакс меня не слушал, он смотрел в сторону ведущих в усадьбу ворот и ворчал, опустив голову. Это был знак, что в усадьбе посторонние. Я выглянул из гаража. Возле ворот стоял автомобиль. Из него вышли два человека и собака. Посторонние люди и посторонняя собака. Одного человека я узнал, я встречал его однажды. Он работал в комиссии по делам несовершеннолетних. Значит, за мной приехала полиция. И Холуй.

Этот полицейский – для меня, Холуй – для Бакса. Всё. Мы здесь больше не нужны. Мне не верилось, что полиция заглянула, чтобы просто поговорить со мной. Если бы хотели просто поговорить, не приходили бы с Холуём.

Холуй был известным персонажем в этом городе, его часто показывали по телевизору. Раньше он служил где-то в центре, искал взрывчатку и наркотики, и от этого совсем свихнулся и стал настоящим убийцей. Он покусал вьетнамского дипломата, и его списали сюда, в провинцию, дослуживать в местной полиции.

Его боялись все, от огромных пятнистых догов до крошечных тойтерьеров. Если, бывало, такой тойтерьерчик начинал озоровать и отказывался от гусиной печени или от фрикасе, то хозяйка ему сразу говорила: смотри, Пюпюс, будешь плохо себя вести – позову Холуя! И Пюпюс пускал лужицу и послушно возвращался к своей фарфоровой миске.

На самом деле у Холуя было какое-то другое имя, но все почему-то звали его именно так. Холуй. По слухам, на счету Холуя было около восемнадцати собачьих жизней. В основном это были несчастные бездомные псы, неспособные оказать никакого сопротивления. Холуй работал в постовой службе, выслеживал бродячих собак и расправлялся с ними. Жуткая тварь.

Холуй направился к дому. Двое людей за ним. Тот, что работал с несовершеннолетними, свинчивал по пути духовую трубку, из таких плюют в бродячих собак. Стрелами с ядом кураре.

Я дождался, когда они зайдут внутрь, и побежал к воротам. Бакс за мной. Па решил устроить мне маленькую ловушку, да не получилось.

Со стороны дома послышались крики и ругань. Потом появились эти типы с трубками и Холуй. Мимо моего уха просвистела стрела с оранжевым хохолком.

– Взять! – услышал я за спиной.

Оглянулся. Холуй нёсся первым, те двое отстали. Я дёрнул калитку. Закрыто. Быстро лёг на спину и подкатился под ворота. Бакс подлез рядом. Холуй тоже поднырнул, я размахнулся и огрел его по лапам своим копьём. Холуй завизжал и втянулся за решётку.

Эти двое орали Па, чтобы он открыл ворота. Я ещё раз оглянулся.

На крыльце дома стоял Па. Лицо у него было растерянное и жалкое.

Глава 16

Чёрная поляна

Я проснулся. Комната была пуста. Телевизор был выключен. Из-за закрытой двери слышались негромкие голоса.

Один голос был мне незнаком. Второй голос я узнал сразу. Белобрысый. Голоса спорили.

– Вы же прекрасно понимаете, что расследование отнюдь не завершено, – говорил первый, незнакомый мне голос. – По большому счёту расследования вообще не было. Дуболомы из полиции верят в то, что это он убил девочку. А доктора Коляскина никто не слушает…

– Ваш отдел и так возился с этой историей слишком долго, – отвечал Белобрысый. – К тому же вы прекрасно понимаете, что все эти расследования – не более чем отвлекающий манёвр. Эти расследования никому не нужны… Если полиция и население уверены, что он убийца, – так это просто отлично! Это облегчает нам задачу…

– Случай неординарный, – говорил первый. – Я имею в виду это существо, эту, с позволения сказать, девочку…

Тишина. Белобрысый молчит.

– Я был на