Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вам не показалось странным, что адмирал Хантер ничего не ответил на рапорт о том, что «Старбак» найден? Вы ведь сами сказали. Мое сообщение с лодки приняли все в радиусе тысяч миль. Почему мы не получили ни единого «Да не может быть!» или «Как там погода?». Почему Хантер или Ганн не потребовали подробностей? Весьма вероятно, что ни одно сообщение не прошло, даже деза о сгоревшем подшипнике.
На этот раз Питт попал в яблочко. Боланд поднял брови, спокойно передвинул один из рычажков на интеркоме и сказал:
— Говорит коммандер Боланд. Установите связь с Перлом по коду «сухопутный шесть». Дайте знать, как только получите ответ.
— Есть код «сухопутный шесть»! — донеслось из динамика.
— Почему вы считаете, что нас не услышали? — спросил Боланд.
— Ни с одного корабля за исключением «Лили Марлен» не было сообщений. Даже со «Старбака». Разумно предположить, что наши неизвестные друзья не хотят, чтобы мир знал о нашей находке.
— Если вы правы, они забивают наше вещание.
— Смело можете ручаться головой, — серьезно ответил Питт. — Это объясняет, почему от гибнущих кораблей не пришло ни одного сигнала. Да, они их посылали, но морская станция на Оаху их не получала. Это также объясняет поддельное сообщение Дюпре перед исчезновением «Старбака». У наших неизвестных друзей где-то поблизости есть мощный радиопередатчик. Возможно, на одном из Гавайских островов. Нужна сухопутная база, чтобы поставить достаточно высокую антенну: иначе они не могли бы глушить частоты судовых радиостанций.
— Коммандер Боланд? — прохрипел голос в громкоговорителе.
— Слушаю. Выкладывайте.
— Пока ничего, сэр. Они подтвердили получение, но не кодом «сухопутный шесть». Я повторил вызов четыре раза. И получил только запрос об отправке сообщения. Не могу этого понять, коммандер. Сигналы на обычной морской частоте проходят прекрасно. Что-то тут не так.
Боланд отключил интерком. Все молчали. «Неважно, что у нас есть контакт, — думал Питт. — Важно, что контакт не с теми».
— Плохо, — мрачно сказал наконец Боланд.
— Это ответ на один вопрос. Но что на самом деле произошло с экипажем «Старбака» шесть месяцев назад? И, если лодка лежит здесь в полном порядке, почему она просто лежит?
— Русских или любую другую иностранную державу можно вычеркнуть, — сказал Боланд. — Они ни при каких условиях не могли хранить это в тайне так долго.
— Как ни безумно это звучит, — заметил Питт, — я не думаю, что захват «Старбака» — результат заговора или заранее рассчитанный ход.
— Вы правы. Это звучит безумно, — спокойно ответил Боланд. — Не самое легкое дело — намеренно захватить в океане новейшую атомную подводную лодку.
— Но кто-то ведь сделал это, — возразил Питт. — Мы с Марчем не нашли ни малейших повреждений ни внутри, ни снаружи корпуса.
— He может быть. Целая армия не может проникнуть в субмарину. Совершенные приборы обнаружения предупредили бы экипаж заранее. На «Старбаке» сирена способна разбудить мертвого и включается, когда кто-то пытается открыть вентиляционные заглушки или клапаны. Приблизиться к лодке может только рыба.
— Но даже современные субмарины не готовы к абордажу.
Боланд не успел ответить: помешал голос из динамика:
— Капитан?
— Говорите.
— Сэр, это безумие.
— Давай, парень, — рявкнул Боланд, — телись!
— Туман, коммандер. От воды поднимается туман и затягивает всю поверхность, как в старом кино про Франкенштейна. Никогда ничего подобного не видел. В этом есть что-то нереальное.
— Сейчас буду.
Боланд угрюмо посмотрел на Питта.
— Что скажете?
— Я бы сказал, — негромко ответил Питт, — что мы скоро встретимся с ними.
Туман белым толстым одеялом покрывал воду, клубясь от легкого ветра, непрозрачный, сырой, липкий и оттого угнетающий. Люди на мостике напрягали глаза, тщетно пытаясь всмотреться в кипящий туман; они боялись чего-то такого, чего нельзя увидеть, коснуться или понять. Влажный покров уже наползал на судно, и видимый свет садящегося солнца стал оранжево-серым.
Боланд утер пот со лба, бросил взгляд за окно рубки и сказал:
— Кажется, все достаточно обычно: сильно повысилась влажность.
— Кроме цвета, ничего обычного, — сказал Питт. Видимости за бортом «Марты-Энн» почти не было. — Высокая температура, время дня и ветер в три узла — вряд ли это нормальные условия для образования тумана. — Он стал рассматривать экран радара; смотрел с минуту, то и дело сверяясь с часами, словно что-то высчитывал в уме. — Ни следа движения или рассеивания: ветер ничуть не сказался на туманной массе. Сомневаюсь, что старушка мать-природа способна на такое.
Они прошли на левое крыло мостика, два силуэта на фоне своеобразного свечения тумана. Корабль слабо покачивался на мягкой тихоокеанской волне. Казалось, время перестало существовать. Питт принюхался. Вначале он не мог сообразить, но потом понял, что гонится за далеким воспоминанием.
— Эвкалипты!
— Что вы сказали? — спросил Боланд.
— Эвкалипты, — повторил Питт. — Разве вы не чувствуете?
Боланд вопросительно сощурился.
— Что-то чувствую, но не понять, что.
— Откуда вы? Где выросли? — нетерпеливо спросил Питт.
Настойчивость в голосе Питта подстегнула Боланда.
— Из Миннесоты. А что?
— Боже, я много лет этого не нюхал, — сказал Питт. — Эвкалипты часто встречаются в Южной Калифорнии. У них особенный запах, эвкалиптовое масло используют для ингаляций.
— Это не имеет смысла.
— Согласен, но невозможно отрицать, что сильно пахнет эвкалиптом.
Боланд подогнул пальцы и, не глядя на Питта, спросил:
— Что вы предлагаете?
— Говоря по-простому, я предлагаю уносить отсюда ноги.
— Точно моя мысль. — Боланд прошел в рубку и склонился к интеркому. — Машинное отделение! Как скоро мы можем сняться?
— Как только скажете, коммандер.
У голоса из недр корабля был металлический призвук.
— Немедленно! — сказал Боланд. Он повернулся к молодому вахтенному офицеру. — Лейтенант, поднять якорь!
— Поднять якорь! — мальчишеским голосом повторил лейтенант.
— Гидроакустики! Говорит коммандер Боланд. Доложите данные.
— Говорит Стенли, сэр. Все тихо. Кроме стайки рыб в ста ярдах справа по борту.
— Спросите, сколько их и какого они размера? — спросил Питт; его лицо застыло.