В кабинете Жанны Игоревны Прохоровой царило молчание. Марк с Кириллом молча потягивали кофе, Константинов смущенно поглядывал в сторону главврача Еленовки. Сама Прохорова презрительно глядела на всех троих. Снова превратили Еленовку в филиал Седьмого отдела!

Только Эльнар Гасанович ходил взад-вперед, заложив руки за спину и что-то бормотал себе под нос. Этот сухопарый старик работал патологоанатомом в людской больнице, но числился так же в Седьмом отделе, прибывая по первому зову Константинова на преступления, где имелись жертвы.

Дверь открылась, и в кабинет вошел довольный Шилов.

— Установили! — объявил он. — Мочалов Константин Артемьевич, сорок шесть лет.

— Я так и сказал: сорок шесть-сорок семь! — воскликнул Эльнар Гасанович.

— Прекрасно, господа! — строго проговорила Прохорова. — Давайте ближе к делу, и валите из моего кабинета.

— Жанна Игоревна, спасибо, вам за помощь. Вы же понимаете, как нам важно ваше мнение! — любезнейшим тоном обратился к ней Константинов.

Марк с Кириллом чуть кофе не подавились. Таких выступлений от начальства они давно не видели. Казалось, Константинов даже побаивался Прохорову. В любом случае, они точно не знали и вряд ли, когда-то узнают, причины такого поведения начальника по отношению к главврачу Еленовки.

Прохорова посмотрела на директора Седьмого отдела так, будто он ее чем-то оскорбил.

— Жаннет, ты же понимаешь, что дело важное... — начал было Марк, но она его прервала:

— А ты бы помолчал. Эльнар Гасанович, прошу вас, перейдем к делу.

— Да-да, Жанна Игоревна, конечно, — патологоанатом поправил очки и остановился у стола так, чтобы его всем было видно. — Мужчина, кхм, Мочалов, сорока шести лет. Время смерти между двух и четырех часов утра. Причина: кровопотеря. Ему перерезали сонную артерию. А как известно, кровопотеря из крупных артериальных сосудов приводит к быстрой смерти.

— Недолго мучался, — цинично вставила Прохорова.

— Ну да, — удивленно посмотрел на нее Эльнар Гасанович. — Других следов на теле не обнаружено. То есть ни следов борьбы, ни частичек, которые указывали бы на это. Он словно не сопротивлялся.

— То есть взрослый мужик пошел на убой добровольно? Его оглушили или опоили, или что? — нахмурившись спросил Константинов.

— Нет. Никаких следов, свидетельствующих об этом, на теле или в организме не обнаружены, — возразил Эльнар Гасанович.

— Это еще одна причина, по которой я к вам обратился, — заговорил Шилов. — Не может быть, чтобы мужчины сами шли на это. Но наши специалисты тоже не нашли ничего странного.

— Это само по себе странно, что не нашли, — со скучающим видом заметила Прохорова. — Даже у некриминальных трупов часто встречаются синяки и ссадины. А тут чисто, словно его неделю держали в стерильной комнате с мягкими стенами, да еще помыли и провели полную гигиену.

Кирилл удивлённо уставился на нее и бросился перелистывать свою тетрадь.

— Не ищи, — жестом остановил его Шилов, не сводя взгляд с Прохоровой. — Две предыдущих жертвы действительно пропали где-то за неделю до того, как их нашли.

Прохорова слегка усмехнулась, будто не удивлена вовсе. А вот остальные проглядели то единственное общее, что было у жертв.

— Наверняка и этот тоже, — предположил Марк.

— Скоро узнаем, — кивнул ему Шилов. — Мои ребята уже поехали к нему домой.

— Нам бы тоже поговорить с родственниками убитых, — заявил Калинин так, что возражений не возникло ни у кого... кроме Прохоровой.

— А об этом, господа, вы поговорите в Седьмом отделе, — она строго обвела всех взглядом и уставилась на Эльнара Гасановича. — Будьте добры, убрать труп из нашего морга в человечий.

Шилов вскинул брови от такого обращения к людям, но промолчал. Что тут скажешь — нелюди.

***

— Давай подытожим, — вздохнул Ворон. — Твой сраный голос говорил тебе убивать девушек, потому что они были грешницами?

— Да, — кивнул Горелов.

Они находились в маленькой комантушке, гордо именуемой доспросной. Здесь кроме квадратного стола, двух стульев и видеокамеры на высоком штативе больше ничего не было. Иван уже битый час допрашивал Горелова, но так и не смог понять — действительно у Горелова не все в порядке с головой или он притворяется?

— Я тут посмотрел досье на твоих жертв — ни в чем плохом они не были замечены.

— Ну как же? — Горелов посмотрел на фотографии восьми девушек, что Ворон разложил перед ним на столе. — Они все виновны.

— Это голос тебе сказал?

— Да, он всезнающий, — не моргнув глазом ответил Горелов.

Иван скривился и закатил глаза.

— А таблетки тебе помогают?

— Помогают. Голоса больше не слышу, — смиренно отвечал бывший маньяк.

— А он не говорил в чем же виноваты девушки? — мягко, словно ребенка спросил его Иван.

Но Горелов ответить не успел. Дверь допросной открылась и на пороге появился Константинов.

— Кончай его! — рявкнул начальник.

— Что? — опешил Ворон и посмотрел на побледневшего Горелова.

— В смысле, заканчивай с ним и дуй в переговорную! — приказал Константинов и захлопнул дверь.