Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В десяти километрах? – Гектор погладил лапкой усы. – Да, точно, это была безумно долгая поездка на автобусе в невероятной давке. Ты не можешь представить себе, как набиваются такие автобусы. А водитель явно ничего не слышал про правила дорожного движения. Наверняка у него даже нет водительских прав. Мне даже казалось, что я…
– Гектор! – с досадой перебиваю я. – Почему ты здесь? Я ужасно переживала и боялась, что с тобой случилось что-то ужасное. Что ты сгорел вместе с тюком, или захлебнулся в струе воды из пожарного шланга, или… или!.. И не рассказывай мне сейчас про какую-то поездку на автобусе. Просто скажи мне, каким образом и зачем ты попал сюда!
У Гектора повисают усы.
– Ну ладно, ты только сейчас не волнуйся, – мямлит он. – С какой стати со мной должно было что-то случиться? Я прекрасно могу позаботиться о себе сам, я…
– Гектор! – резко говорю я.
Беговая мышь вздыхает.
– Ну, в общем, всё было так. Я проверил три тюка – ничего! Никаких следов твоей рубашки. Но когда я вылез из третьего тюка и решил сделать короткую передышку – на меня вдруг повеяло знакомым запахом. И тут же я увидел твою рубашку – на мальчишке, который проскользнул прямо мимо меня. Я сразу её узнал. Тот жуткий узор, а к нему и твой запах – все сомнения были исключены!
– Нет, послушай, – сердито возражаю я, – узор клёвый!
Гектор нервно дёргает хвостом.
– Да, да, красота всегда в глазах того, кто смотрит, но сейчас речь не об этом. В общем, мальчишка что-то держал в руке. Приглядевшись, я увидел большую металлическую зажигалку. Штормовую. Ну, знаешь, это такая старинная штука, которая не сразу гаснет, если её зажечь. Мне показалось очень странным, что мальчишка осторожно пробирался мимо стеллажа с рубашками, словно задумал что-то нехорошее. А потом я почуял ещё и другой запах…
– Какой?
– Запах бензина.
Ничего себе! Постепенно до моего сознания доходит, что Гектор стал свидетелем поджога.
– И что дальше?
– Там была ещё девчонка. Я не видел её до этого. Она стояла немного в стороне от рубашек Алана и подала знак мальчишке. Не успел я сосчитать до двух, как мальчишка щёлкнул зажигалкой – и бросил её к стеллажу. Я тут же сообразил, что сейчас тут начнётся огненный ад.
– О господи! И ты окажешься в нём! Как же ты спасся?
Гектор выпрямляется и стучит себя лапкой в грудь. Сейчас он стоит на шаткой крыше хижины как миниатюрный супермен.
– Очень просто. Я слинял оттуда ещё до того, как зажигалка упала на землю. Как известно, я мышь, которая бегает быстрее, чем ваша тень. Вот так и получилось. Не прошло и секунды, как я подскочил к мальчишке и вцепился когтями в нижний край твоей аляповатой рубашки.
Уф! Я поражена цирковой ловкостью Гектора. Несомненно, она спасла ему жизнь.
– И мальчишка даже не заметил, что ты висишь на нём? – допытываюсь я.
– А то! Он думал только о том, чтобы поскорее смыться оттуда в безопасное место. К тому же на рынке начались хаос, толкотня, давка. Он бежал за девчонкой и, конечно, даже не замечал, что я повис на его рубашке.
Я киваю. Тотальный хаос – штука серьёзная.
– Что же было дальше?
– Мальчишка и девчонка довольно долго бежали, выбравшись из обезумевшей толпы. На какой-то большой улице они остановились и огляделись по сторонам. Наверняка хотели убедиться, что их никто не преследует. – Гектор самодовольно погладил усы. – Разумеется, о моём присутствии они и не догадывались! И поскольку я тихонько висел на рубашке и даже не шевелил кончиком хвоста, они по-прежнему меня не замечали.
– И ты вот таким образом очутился тут?
Гектор кивает.
– Да. Через какое-то время подошёл автобус, и дети сели в него. Как я уже говорил, он был страшно набит, там стояла жуткая жара, и все что-то орали друг другу. Но для меня в этом был плюс – больше мне не требовалось судорожно цепляться за рубашку, другие пассажиры просто прижимали меня к мальчишке.
Я попыталась вообразить, как же был набит автобус, если Гектор даже не держался за рубашку все десять километров пути. Да уж, как говорится, резиновые тут автобусы. Хотя и в Гамбурге утренние рейсы мало чем отличаются от африканских, например рейс автобуса S1 из Бланкензе в Альтону.
– И что потом? – Я возвращаю разговор на конкретную тему. В конце концов, ведь я не для своего удовольствия нахожусь здесь, и в моём репортаже для «Монитора» речь будет идти не о проблемах общественного транспорта в Найроби, а о незаконных махинациях с подержанными шмотками.
– Потом дети вышли из автобуса. В воздухе висела немыслимая вонь. – Гектор содрогнулся всем тельцем. – Ну теперь-то я уже принюхался и почти не замечаю её, но, когда мы вышли из автобуса, меня чуть не вырвало.
Теперь киваю я. Полигон бытовых отходов в Дандоре испускает просто отвратительную вонь. Но и я должна признать, что примерно через час я уже почти ничего не замечаю.
– А потом?
– Потом мальчишка с девчонкой побежали прямиком на эту мусорную свалку. Мимо гор отходов, всё дальше и дальше, пока мы не очутились здесь. Возле этих убогих лачуг. Тогда мне стало ясно, что дети тут живут. – Он вздыхает. – Это их дом. В центре мусорной свалки – разве не ужасно?
– Ты прав, – соглашаюсь я. – Но мне непонятно: что именно дети делали на рынке «Гикомба»?
Мышь сердито пошевелила усами.
– Я ведь только что рассказал тебе: они хотели поджечь его. Думаю, что всё было так: мальчишка отвлёк Алана и его сестру. Вероятно, купил твою рубашку. Я имею в виду, что у него, вероятно, была веская причина для покупки такой жуткой одёжки. – Его усы подрагивают – он усмехается. Ну и наглец! – В это время девчонка плеснула бензином на стеллаж. Абсолютно точно! Отсюда и резкий запах, который я ощутил, когда вылез из тюка.
– Ты так думаешь?
– Не-е-ет, не думаю – я это знаю! Так всё и случилось. Когда девчонка сделала свою часть задания, мальчишка бросил к стеллажу зажигалку, и – БУМС! – всё сразу вспыхнуло.
– Да, пожалуй, так и было. Но всё равно остаётся вопрос: зачем они это сделали? Зачем эти дети приехали из Дандоры в «Гикомбу» и подожгли блошиный рынок? Ведь это опасно! К тому же это преступление – за него можно попасть в тюрьму!
Гектор нервно шевелит хвостом, и я понимаю, что его история не ограничивается двумя детьми-поджигателями и поездкой в набитом