– Вас арестовали за четыре преступления, Назаренко, – сказал Росляков. – Вас арестовали за убийство милиционера Копытова, за ограбление скупки и приходной кассы и за незаконное хранение оружия.

– Я никого не грабил и не убивал. Оружие я нашел только что в такси и хотел его передать в милицию.

– Вы что, сейчас ехали в милицию?

– Да.

– А почему вы отпустили машину на улице Горького?

– Я хотел позвонить по телефону и узнать адрес, куда надо везти револьвер.

– Ах, так… Ясно, – сказал Росляков. – А почему же тогда вы вдруг передумали звонить и решили быстро уехать?

– Я вспомнил, что вы помещаетесь на Петровке. И вам я сопротивлялся только потому, что думал, вы грабители и это ваш пистолет. Я думал, что вы следили за мной.

– Н-ну, хорошо, – сказал Садчиков, – м-может быть, это так и было. С-скажите, а когда вам надо было заехать за дакроновым костюмом?

– Что? – упавшим голосом переспросил Чита.

– То самое, – сказал Костенко.

Чита сидел на стуле посредине комнаты, а Садчиков, Росляков и Костенко стояли прямо перед ним – стеной, закрывавшей окно. Поэтому Чита не видел их лиц и их глаз, он видел только яркие черные контуры трех людей, которые каждым своим вопросом вбивали ему в голову, прямо в темечко, страшные гвозди. Эти гвозди причиняли ему неимоверную боль, он должен был привыкнуть к этой боли, а уже потом, привыкнув к ней, быстро придумать ответ и сказать возможно спокойнее и беззаботнее:

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– С-слушай, Чита, – сказал Садчиков, – ты только из себя б-борца не р-разыгрывай. Тут зрителей нет. И п-пьяных пижонов, которые стоят около ресторанов и к-которых можно легко сбить с ног, тоже нет, и мы, как ты заметил, не девицы, а сыщики…

– Подумайте сейчас о себе, – продолжил Росляков. – Мы возьмем Сударя, и он нам расскажет все. Понимаете? И вы будете последненьким. А это плохо – оказаться последненьким в признании, суд это не очень-то одобрит.

– А за что меня судить?

– Я могу п-повторить еще раз…

– Не надо ваньку валять, – сказал Костенко, – с нами такие номера не проходят. Это у тебя только со Шрезелем такие номера проходили. Это ты ему мог «динамо вертеть», а у нас не получится.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– З-начит, ты отказываешься давать показания? Так следует понимать тебя, да?

– Нет, почему же…

– Мы повторяем свои вопросы, Назаренко, – сказал Росляков, – послушайте нас еще раз: расскажите, как произошло убийство Копытова, кто и как вам помогал при ограблении скупки и кассы, куда с награбленным ездили и сколько времени вас ждал в машине Витька?

«Все знают! – пронеслось в мозгу у Читы. – Про Витьку тоже знают! Конец!»

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – тихо ответил он, – я просто удивляюсь…

– Хорошо, – сказал Костенко, – сейчас мы тебя отправим в камеру. Но имей в виду следующее: я скажу Сударю, что ты молчишь и, таким образом, берешь на себя роль главаря банды. Думаю, что Сударя это устроит. Он даст показания, если ты молчишь и если сам себя пускаешь главарем. Имей в виду. Ты, конечно, потом откажешься от молчания и будешь показывать все на Сударя. Суд пришлет нам дело на доследование. Мы терпеливые. Мы тебя выслушаем еще раз, мы запишем твои новые показания и заново будем допрашивать Сударя. Но он-то наверняка от своих прежних показаний не откажется. Это уж ты поверь мне. Он скажет, что ты выкручиваешься и лжешь. Ты понимаешь, что он поступит именно так. И я не знаю, как суд посмотрит на твои измененные показания. То молчал, а то вдруг все стал валить на содельца. Вот об этом я должен тебе сказать. Подумай. Взвесь все. У нас есть время. Мы можем подождать…

Чита попробовал улыбнуться. Он откашлялся и сказал:

– Спасибо вам большое за разъяснение, но я просто не знаю, в чем мне сознаваться… Вы говорите про какого-то милиционера, которого убили… И вообще… Я ничего об этом не знаю.

Садчиков позвонил по внутреннему телефону и спросил:

– Как экс-спертиза? Что? Ага. Н-ну хорошо, давайте ее сюда…

– Что? – спросил Костенко.

– Т-так вот, – нагнувшись над Читой, сказал Садчиков. – Тот пистолет, который мы взяли у тебя, принадлежал убитому сержанту милиции Копытову, Ч-чита. По номеру мы это сразу узнали, а эк-кспертиза нам подтвердила научно.

– Да, но я его н-нашел…

– Т-ты меня не передразнивай, – посоветовал Садчиков, – н-не стоит.

– Я не передразнива-аю! – взмолился Чита. – Это у меня само!

– Испугались? – спросил Росляков.

– Нет, просто…

– Не так уж все это просто, – сказал Костенко. – Что, вызывать конвой? Пойдешь в камеру молчальником, Чита?

– Но я нашел этот пистолет в машине!

– Только не лгите, – сказал Росляков, – только не надо нам лгать, Назаренко. Это я вам даю добрый совет, поверьте мне. Шофер такси номер ММТ 57–51, на котором вы ехали, у нас. Его зовут Николай Васильевич Теплов. Сейчас мы его пригласим.

– Да, это мой первый выезд, – сказал шофер Теплов. – Я выехал из парка, я там амортизатор менял, а этот гражданин меня остановил.

– Он куда сел? – спросил Костенко.

– В машину, – ответил шофер, – куда же еще…

– Это мы понимаем, нас ин-интересует место в машине.

– Рядом со мной сел.

– И на заднее сиденье не садился? – спросил Росляков. – Может быть, он выходил пить газированную воду или звонил по телефону, а потом сел на заднее сиденье? Вспомните, пожалуйста.

– Да нет, что я, болван, что ль? Он еще торопил меня всю дорогу, велел гнать, говорил, что сам за меня рубль орудовцу отдаст, если остановят.

– Он вам показывал пистолет, который нашел под сиденьем?

– Чего?! – взвился шофер. – Вы это, знаете, бросьте! Вы меня на пушку не берите! И ты давай не подмаргивай! Пистолет… Я никаких пистолетов в машине не вожу! Пистолет…

– Вы бы осторожнее подмаргивали, Назаренко, – сказал Росляков, – а то неудобно, видите, товарищ Теплов сердится на вас.

– С-спасибо, товарищ Теплов, – сказал Садчиков, – п-простите, что пришлось оторвать от работы.

– Вы мне отметьте, что я у вас по делам, – попросил Теплов, – а то завтра же на профсоюзном выговор дадут. Как милиция, так сразу думают – пьянка. А у меня катар, я этого вина проклятущего в рот не беру.

– «Ессентуки» надо пить, – посоветовал Костенко, – семнадцатый номер. Очень помогает.

Когда Теплов ушел, Садчиков сказал Чите:

– Н-ну, придумывай, Чита, новую версию, эта, видишь, отпала.

– Он врет! – сказал Чита. – Он нагло врет! Я отвожу его как свидетеля…