Как-то ты слишком рад кончине своего.

– Устрою завтра вечеринку. Надень что-нибудь занятное, – съязвил я в ответ.

– Ух ты. Я не гадалка, но вижу в твоем будущем долгую терапию, чувак.

– Меня вполне устраивает, каким я стал. А вот ты, однако, хранишь огромный секрет, Эммабелль. И не сомневайся, я его раскрою.

Как и всегда, едва я вышел за порог, она хлопнула дверью.

Как и всегда, я рассмеялся.

Только вернувшись домой, я обнаружил, как именно Белль отомстила мне за то, что залил ей в декольте холодную газировку.

В целом, это был приятный маленький сюрприз.

Пара ношеных женских трусиков, засунутых в передний карман моих брюк. Устроившись у себя в кабинете, я достал их и с улыбкой рассмотрел розовое кружево. Откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и крепко вдохнул. Накинул их на голову и застонал от удовольствия, начиная возбуждаться, как вдруг из них выпала записка.

Я поднял ее.

Привет, Дэв.

Ты только что понюхал яйца моего лучшего друга Росса. Надеюсь, тебе понравилось.

Мечта

Восьмая

Белль

Четырнадцать лет

– Гадость.

Провозглашаю я во Вселенную, потому что, честно говоря, так и есть.

Наблюдать, как твои родители обжимаются на переднем сиденье своей «Хонда Аккорд», – прямо-таки новый уровень испанского стыда.

Похоже, Перси, которая романтично вздыхает, сидя на заднем сиденье рядом со мной, не разделяет моих чувств.

– Оставь их в покое.

– Нет, твоя сестра права. Всему свое время и место, а сейчас оно не подходящее. – Папа отстраняется от мамы, в последний раз поцеловав ее в плечо, и кладет руки туда, где мне их видно, – на руль.

В довершение всего (а вы должны признать, что все и так обстоит ужасно, раз мне приходится смотреть, как мои родители обмениваются слюной, и не иметь при этом возможности убежать) мы стоим в очереди в автокафе, чтобы забрать бургеры и молочные коктейли. Можно подумать, у меня остался аппетит после этих страстных лобзаний.

Бургеры с коктейлями – главное блюдо воскресного вечера и десятилетняя традиция семьи Пенроуз. Каждую неделю мы заказываем еду, едем в Пирс-Парк, где уплетаем жирную картошку фри и молочные коктейли, наблюдая за танцующими огнями Бостона.

Я уже решила: когда через триллион лет выйду замуж, то сохраню эту традицию со своим мужем и детьми.

Стоящая перед нами машина отъезжает, и наступает наша очередь. Папа опускает окно, достает из потрепанного бумажника пачку наличных и размахивает ей перед одетым в униформу подростком в окошке.

– Держи, милая. За человека, стоящего за нами, я тоже заплачу.

Он делает так каждую неделю.

Платит за стоящего за нами человека.

Иногда им оказывается мать-одиночка на побитой машине.

Иногда, как сегодня, группа шумных студентов колледжа. Их окна открыты, и из салона «Бьюика ЛеСабр» валят клубы табачного дыма.

– Очень любезно с вашей стороны, сэр, – говорит кассир и наклоняется, чтобы отдать отцу коричневые бумажные пакеты с нашей едой и напитками.

Мама тихо хихикает.

– Даже маленькое доброе дело имеет большое значение. – Папа кладет руку на спинку маминого кресла. Лучезарно улыбается ей, будто у них первое свидание и он хочет произвести впечатление. Хотелось бы мне, чтобы тренер Локен так же мне улыбался.

Кажется, он был близок к этому. Однажды.

Локен – мой тренер по бегу по треку и пересеченной местности. И так вышло, что я звезда его посредственной команды. Команды, в которую я даже не думала податься, пока он не пришел на урок во время первой учебной недели в девятом классе и не упросил нас пройти отбор.

Прошло уже несколько недель, и, кажется, у меня получается понемногу привлечь его внимание. Та полуулыбка – настоящий прорыв.

Это случилось в столовой на прошлой неделе. В тот день он дежурил в обеденный перерыв. Выглядел потрясно в синей ветровке с логотипом нашей школы, штанах цвета хаки и модных кроссовках. Он был намного выше остальных парней, даже старшеклассников, а еще щеголял щетиной и ямочками на щеках.

– Хватит на него смотреть, – попрекнул мой лучший друг Росс, склонив голову над нашим обеденным столом. – Он же взрослый мужик.

– Можно подумать, тебя это когда-то останавливало. – Я бросила в него кусочек картошки фри. Росс открылся мне всего две недели назад. Меня это нисколько не шокировало. Я заметила, что мы сошлись в своей симпатии к Ченнингу Татуму, пока смотрели «Супер Майка».

– Я смотрю, но не трогаю. – Росс уклонился от кусочка картошки, словно от пули. Мне кажется, он следил за весом с детского сада.

– Я и не притрагиваюсь к мистеру Локену. – Я указала на него мини-морковкой.

– Это пока. – Росс наклонился, выхватил морковку зубами и принялся ее жевать. – Ты всегда получаешь желаемое. Это даже немного пугает.

Я снова глянула украдкой на тренера Локена, и вот чудеса – он улыбнулся мне.

Не просто улыбнулся… просиял.

Я уже собралась встать и подойти к нему, но как раз в этот момент в столовую вошли остальные участники команды. Одни только парни. Женскую команду по бегу по пересеченной местности тоже набирали, но я была настолько хороша, что тренер разрешил мне тренироваться с парнями. Их я тоже разносила в пух и прах, но они, по крайней мере, могли со мной потягаться.

Я уселась обратно на скамейку, мысленно их проклиная. Нельзя, чтобы кто-то увидел, как я разговариваю со Стивом Локеном. Подумают, что я использую связи, иду в обход правил.

– Тебе бы покаяться. – Росс покачал головой, увидев тоску, отразившуюся на моем лице.

Со Стивом Локеном была только одна сложность.

То есть две, если считать, что ему двадцать девять, и он мой учитель.

Он, помимо всего прочего, женат.

– Белли-Белль? Пора выходить, – Папа поворачивается на сиденье и хлопает меня по коленке. Я подпрыгиваю от испуга. Вот черт. Точно. Сейчас я с семьей на воскресной прогулке. Смотрю в окно. Мы в Пирс-Парк.

Завтра понедельник, а значит, рано утром состоится тренировка в лесу.

А значит, я проведу больше времени с тренером Локеном.

А это означает блаженство.

– Ах, взгляните на мечтательную улыбку на ее лице. Скучаю по тем дням, когда я был юн, – замечает папа, вырывая меня из размышлений. – О чем думаешь, солнышко?

– Ни о чем. – Я отстегиваю ремень безопасности.

«Обо всем», – думаю я, выходя из машины.

Девятая