— Конечно, почему нет? Я сейчас не особо занят.

— Ты правда находишь всех женщин привлекательными или ты это говоришь только для того, чтобы добиться от них секса?

По озорному блеску, заискрившемуся в его глазах, я поняла, что он собирался выдать мне очередной саркастичный ответ, поэтому я заставила его замолчать, приложив палец к губам.

— Ответь честно, пожалуйста.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и он стал серьезнее.

— Я не слепой, Афина. Я знаю, что ты превосходишь остальных по внешним данным.

— Ты бы сказал это любой женщине, которая задала бы тебе этот вопрос.

— Да, но с тобой я откровенен. Я всегда находил тебя красивой.

Я скептически отнеслась к его словам и искала малейший подвох, но так и не нашла.

— Даже татуировки у тебя на лбу сексуальные, — добавил он.

— Это символы мудрости.

— Знаю, и меня заводит, что ты такая чертовски мудрая.

Мое сердце забилось чуть быстрее.

— Но ты все равно предпочел бы проводить каждую ночь с новой женщиной?

Финн слегка напрягся.

— Конечно.

— Я уже достаточно тебя отвлекла? — спросила я и откатилась назад, чтобы лечь на спину, чувствуя глубокое разочарование. В течение почти двух десятилетий я упорно трудилась, чтобы избавиться от своего эго и преодолеть такие мелочи, как тщеславие и гордыня. Но давление в моей груди было признаком того, что мне еще предстоит пройти долгий путь. Комментарий Финна о том, что одной женщины будет недостаточно, чтобы удерживать его интерес, поразил и задел меня так, словно он заявил о том, что ему будет недостаточно меня.

Финн замолчал, и мы некоторое время просто лежали рядом друг с другом.

— Афина, — прошептал он.

— Да.

— Почему ты продолжаешь задавать мне один и тот же вопрос?

Я задумалась, прежде чем ответить.

— Из того, что я знаю о твоих сородичах, мужчины Севера предпочитают связывать себя узами с одной единственной женщиной. А вот ты другой и, кажется, боишься подпускать к себе слишком близко.

— Неправда. Я уже говорил тебе, что занимался сексом с пятью женщинами.

Я повернула голову одновременно с ним, и мы снова встретились взглядами.

— Тогда скажи, почему ты продолжал прыгать из койки в койку вместо того, чтобы соблазнить единственную женщину и сделать ее своей женой?

Он моргнул и бросил взгляд на мои губы, после чего снова дернул за веревки.

— Я бы хотел, чтобы ты развязала меня.

— И я хотела бы, чтобы ты ответил на мой вопрос. Не думай, что я не понимаю твоей стратегии. Ты меняешь тему, когда не хочешь отвечать.

— Я не был влюблен ни в одну из женщин, — признался он. — Ты права; я не такой, как мои друзья. В отличие от них, я не способен на любовь.

— Почему?

— Для меня невозможно испытывать такие чувства к другому человеку.

— Откуда ты знаешь?

— Послушай, у меня есть один очень хороший друг. Вот и все! Но даже мы с Магни не говорим о подобном дерьме, так что не жди, что я превращусь в сосунка с Родины и поделюсь с тобой всеми своими чувствами.

— Вы не говорите с Магни о чувствах?

— Нахрена! Мы деремся, пьем пиво и решаем проблемы.

— Но что, если ваши проблемы носят эмоциональный характер? — спросила я.

— Тогда мы решим это, напившись вдрызг.

Я покачала головой.

— Утопить свои проблемы — не значит их решить, к тому же я не верю, что Магни — твой единственный друг.

— Мой самый близкий друг. Слушай, мы закончили или нет с этим допросом?

— Если ты не хочешь говорить, прекрасно, но не позволишь ли ты мне кое-что попробовать?

— Конечно, если это что-то сексуальное.

Придвинувшись к нему поближе, я прижалась к телу Финна и положила руку ему на живот.

— Не хочешь переместить свою руку чуть ниже и «освоить» меня, милая? — поддразнил он.

Я закрыла глаза, чтобы подключиться к его энергии.

Его пульс участился, но я не знала, было ли это сексуальным возбуждением или неприязнью к тому, что он находился в такой близости ко мне.

— Ты что, на этом остановишься? — спросил Финн. — Если ты развяжешь меня, я покажу тебе, что такое секс.

— Единственная причина, по которой я так приблизилась к тебе, заключается в том, что ты связан, — ответила я.

— Ладно, — пробормотал Финн, — но сделай мне одолжение.

Подняв голову, я посмотрела на него.

— Какое?

— Не влюбляйся в меня.

Когда я ошеломленно уставилась на него, он продолжил.

— Одна или две женщины, с которыми я спал, помешались, думая, что влюблены в меня. Неловкости было не избежать.

— Спасибо за предупреждение, но вряд ли… — начала я, но Финн меня перебил.

— Я здесь всего на пару дней, а потом ты меня больше никогда не увидишь. Именно это я имел в виду, когда говорил, что не способен на любовь, так что не ходи вокруг да около и не строй какие-то романтические иллюзии на мой счет?

— Я запомню это.

— Хорошо, так может ты перестанешь лезть ко мне?

Я лишь теснее прижалась к нему.

— Тебе не о чем беспокоиться, — вкрадчиво произнесла я. — Я не влюблюсь в тебя. Я просто постараюсь исцелить тебя, предложить тепло и человеческую связь, которых тебе так не хватало.

— Отлично, но не могла бы ты сделать это со своей стороны кровати? — сказал Финн и попытался отодвинуться от меня. — Мне не очень комфортно находиться с тобой в такой близости.

— Просто расслабься, — прошептала я.

Финн фыркнул.

— Скажи это моей твердокаменной эрекции.

— Она пройдет, если ты будешь ее игнорировать, — ответила я.

— Угу, она бы прошла быстрее, если бы ты просто подрочила мне или что-то в этом роде.

У меня вырвался смешок.

— Хорошая попытка, Финн. Но я не сомневаюсь, что у тебя эрекция, и даже смотреть не буду, чтобы убедиться. Ты так говоришь, чтобы избавиться от меня, потому что тебя бесит такая близость.

— Тебе не нужно смотреть, — сказал Финн с озорством в голосе. — Просто поищи мою эрекцию своей рукой, а когда найдешь ее, погладь немного, хорошо?

— Спокойной ночи, Финн, — произнесла я. — Я тебя раскусила. Мне известно, что в твоем прошлом случилось нечто плохое, и когда ты будешь готов рассказать мне об этом, я буду готова выслушать.

Финн напрягся и на несколько секунд перестал дышать:

— Ты ничего обо мне не знаешь, — пробормотал он.

— Я эмпат, а это значит, что я прислушиваюсь не только к словам.

— И что, блин, это значит?

— Я прислушиваюсь к твоему тону, движениям твоего тела, твоим глазам, мимике твоего лица. Я по-своему интерпретирую твое молчание.