ко всему миру Патриарх Варфоломей. Как – помните? – в Эфесе (это описано в Деяниях апостольских) мастера, которые изготавливали статуи Артемиды, потребовали, чтобы апостолов арестовали и им запретили проповедь, потому что их апостольская проповедь наносила ущерб ремеслу изготовителей этих маленьких идолов Артемиды: их перестали покупать. Так вот, Эфес – это город на территории той самой Турецкой Республики, богоспасаемым гражданином которой является Патриарх Варфоломей, а поэтому это прямо апостольский знак!

Послания к Колоссянам и Ефесянам

5 декабря 1995 года

Я говорил уже, что в корпусе посланий Павла есть три послания, про которые можно сказать, что одно является вариантом другого. Так, безусловно, Второе послание к Фессалоникийцам является вариантом Первого; Послание к Ефесянам является вторым вариантом Послания к Колоссянам. Сегодня мы с вами будем говорить как раз об этих двух посланиях: сначала о Послании к Колоссянам и потом – о его втором варианте, о Послании к Ефесянам.

Причем, что касается Послания к Ефесянам, то на этот счет существуют разные точки зрения. Одни считают, что, действительно, это переработка Послания к Колоссянам, сделанная в более позднее время. Другие считают, что это два одновременно написанных, но к разным общинам, послания. Третьи считают, что Послание к Колоссянам было написано в общины города Колоссы, тогда как Послание к Ефесянам – это что-то вроде соборного послания, потому что в древнейших рукописях его не говорится о том, что оно адресовано христианам в Ефесе. Эти слова – «в Ефесе» – появляются только в довольно поздних рукописях, а в древнейших списках оно выглядит как послание к христианам вообще, напоминающее соборные послания апостолов Петра или Иоанна. Наконец, некоторые считают, что Послание к Ефесянам действительно написано на основании Послания к Колоссянам, но вообще не принадлежит апостолу Павлу, что оно написано одним из его учеников и современников по материалам Послания к Колоссянам или даже принадлежит не поколению Павла, а следующему поколению. То есть, видите, разброс мнений по поводу того, как понимать Послание к Ефесянам, довольно широк.

Но, с другой стороны, когда начинаешь сопоставлять эти два послания, оказывается, что нет ни одной фразы из Послания к Колоссянам, которая не была бы повторена в Послании к Ефесянам. Поэтому, может быть, даже имело смысл вообще не анализировать Послание к Колоссянам, а только прочитать Послание к Ефесянам. Но, тем не менее, это было бы ошибкой, а почему – я потом об этом скажу.

Теперь давайте всё-таки начнем с первого по времени и, безусловно, по содержанию, Послания к Колоссянам, которое замечательно тем, что именно здесь содержится формула, согласно которой Христос есть образ Бога Невидимого, в Котором обитает вся полнота Божества – обитает σωματικός, телесно, в явленном, воплощенном виде, так что можно потрогать руками, если хотите. В этих христо-логических формулировках Послания к Колоссянам чувствуется знакомство апостола со стоической философией, с терминологией, которой пользовались стоики. Но, с другой стороны, здесь сразу чувствуется и четко прослеживается влияние книг Премудрости – Притчей Соломона и Сираха. Прежде всего я хочу привести вам довольно длинную цитату из 7-й главы книги Премудрости Соломона, потому что этот стих во многом является ключом к двум гимнам: один мы находим в первой главе Послания к Колоссянам, второй, подобный ему, содержится в Послании к Ефесянам – в начале первой главы.

«…Премудрость подвижнее всякого движения, и по чистоте своей сквозь все проходит и проникает. Она есть дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя: посему ничто оскверненное не войдет в нее. Она есть отблеск вечного света и чистое зеркало действия Божия и образ благости Его» (Прем 7: 24–26). Итак, Премудрость есть образ благости Бога. Она дыхание силы Божией и чистое излияние Его славы. То есть Премудрость есть выражение Бога, она есть то, как Бог открывается нам. «Она – одна, но может все, и, пребывая в самой себе, все обновляет, и, переходя из рода в род в святые души, приготовляет друзей Божиих и пророков…» (Прем 7: 27). «Она быстро распростирается от одного конца до другого и все устрояет на пользу» (Прем 8: 1).

Если вы, отталкиваясь от стиха 7: 24 Премудрости Соломона и далее, будете теперь читать начало первой главы Послания к Колоссянам, то она зазвучит несколько по-другому. Премудрость – это, во-первых, образ Бога Невидимого. Премудрость, во-вторых, существовала прежде всякого творения. «Иже от Отца рожденнаго прежде всех век», – говорим мы про Сына в Символе веры. Премудрость принимает активное участие в творении мира. Об этом же говорит применительно к Сыну Божиему апостол Павел в гимне, в 1-й главе Послания к Колоссянам. И, наконец, Премудрость ведет людей к Богу. Премудрость выводит людей к Нему. «Аз есмь путь», – скажет потом Иисус. И, в общем, об этом же говорит начало Послания к Колоссянам. Это гимн, автором которого, быть может, был сам апостол. Быть может, это гимн, который звучал в первоначальной Церкви. Итак, вот главная богословская формулировка в Послании к Колоссянам, навеянная этими ветхозаветными текстами, но четко отнесенная ко Христу: Он есть образ Божий, в Котором вся полнота Божества обитает телесно (сравн. Кол 2: 9).

Пожалуй, это одно из немногих мест послания, которое не перешло полностью в Послание к Ефесянам. Эта формула есть только в одном из двух сегодня нами читаемых посланий – в Послании к Колоссянам. И еще одно место есть в Послании к Колоссянам, которое потом по каким-то причинам не перейдет в Послание к Ефесянам. Это очень важное размышление апостола о крещении и о том, чтó бывает с людьми, если они сподобились Таинства Крещения. «Итак, если вы со Христом умерли для стихий мира, – говорит апостол, – то для чего же вы, как живущие в мире, держитесь постановлений: “не прикасайся”, “не вкушай”, “не дотрагивайся”, – что все истлевает от употребления, – по заповедям и учению человеческому? Это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти» (Кол 2: 20–23). То есть высказывается довольно резкое суждение по поводу дохристианского аскетизма, который, с точки зрения апостола, теперь потерял смысл, потому что это есть одна из форм поклонения Богу, когда Бога не знаешь. Потребности в аскетизме у настоящего христианина нет – в аскетизме выдуманном, когда люди надевали на себя железные вериги, или цепи носили на теле, или сознательно не мылись, или сознательно голодали. Эта потребность отпадает в христианстве нашего времени, потому что человек, живущий среди подлинных испытаний, не нуждается в испытаниях,