центре событий. Но это все будет потом, на лыжне. Пока же его как бы нет? Почему? Еще одна загадка. Ведь новый человек, интересный, много песен знает, фронтовик, в походы ходил больше их всех вместе взятых — неужели не было общих тем для разговоров? А бесконечные дискуссии о свободе и «правах мальчишек и девчонок»? Он в них не участвует? Похоже, что нет. Иначе бы кто-то из участников непременно отразил бы в дневнике веское слово взрослого человека. Но нет ничего, как нет и его реакции на «Золотую симфонию», любимый фильм дятловцев. Ничего о том, как он вел себя в набитом до отказа автобусе. Хотя в кадре он присутствует с тем самым ледорубом в руках, которым позже поисковики Шаравин и Слобцов раскроят палатку. Был ли Золотарев среди беспечной четверки, отправившейся зачем-то на станцию, и если нет, то почему не остановил водителя, пренебрегающего пассажирами? Странно, все это очень странно. Ладно — девушки, может они в спорах о любви стесняются взрослого и серьезного (серьезного?) мужчину. А лихой Криво? А весельчак и музыкант Слободин? Ни разу не спровоцировали дядю? А строгий Юра Юдин? Неужели никому из них не было интересно мнение Золотарева? Про собаку Блинова Ольву больше написано, чем про него.

Вообще, туристы — народ крайне любознательный, иногда в ущерб основной цели своего путешествия. То Юдин сетует, что не удалось осмотреть «мет. завод» (что он там не видел?), то прутся на какую-то станцию, рискуя пропустить автобус (и пропускают), то в дальнейшем тот же Юдин зачем-то отправится в кернохранилище… Любознательность — отличное качество. Если оно не вредит группе и ее цели.

Забавно, что Дубинина, оказавшаяся в любознательной четверке, ничего не пишет об инциденте с проехавшим мимо автобусом. Подурачились, повалялись в снегу (немного зловеще звучит, учитывая дальнейшее развитие событий), а потом пришел автобус и в него «взгромоздились».

Гораздо больше увлекают ребят бесконечные дискуссии о любви и дружбе. И здесь тоже ярко проявляются характеры, особенно характеры девушек. Колеватов вообще эти разговоры не отражает, ему они не кажутся столь важными, чтобы заносить их в дневник похода. А вот девушки… Мы впервые видим нервную реакцию обычно спокойной и доброжелательной Зины, которая говорит несвойственные ей вещи и иногда срывается на искренность, о чем, похоже, жалеет. Учитывая сложную ситуацию, в которой она оказалась в походе — неудивительно. Кто такой Вольт, которого вспоминает Колмогорова, и что он сказал — установить не удалось, мнения исследователей по этому поводу разделились, так что сложно понять. Возможно, что тут вкралась ошибка при перепечатке дневника.

Опять же из записей понять трудно, но, похоже, Дубинину немного раздражало то, что с Зиной этот «Женька» вместе поет про синие очи, а над ней ехидничает. Девочки никак не поймут простой истины: когда мальчики дергают их за косы, это проявление сердечной симпатии. Не всегда, но часто. Так что женькино ехидство она вполне могла понять вполне превратно, и настроения это не добавляло. И уж совсем грустно ей стало, когда он уходил с группой Блинова, тут она выражается недвусмысленно.

А вот как понимать вот этот пассаж:

Теперь у меня кое-что проясняется, правда и раньше, но сейчас лучше и больше. Но несмотря на это, Юрка все-таки добродушный человек, по крайней мере, судя по его поведению. Я ж остаюсь все равно верна себе.

Юрка — это, наверное, Дорошенко, Кривонищенко чаще всего у них Криво. Верна себе — в смысле, сама себе не рада, как часто отмечает Дубинина? Тут опять, судя по всему, какие-то романтические мысли. Но как соединить эти три фразы — ума не приложу.

В общем, любовные дела так захлестнули ребят, что приготовление лапши оказалось непосильным делом: «ели поздно». Шла практически третья ночь недосыпа.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. 26 ЯНВАРЯ 1959 ГОДА

ОБЩИЙ ДНЕВНИК ГРУППЫ. КРИВОНИЩЕНКО. ТИБО

26.0I.59 г.

Спали в т. наз. «гостинице» Кто на койках по 2 человека, а Саша К. и Юра Криво даже на полу между койками. Поднялись часов в 9 утра. Спали все хорошо, несмотря на то, что вечером не закрыли задвижку и к утру выстыло немного.

На улице-17 °C.

Варить утром не стали, дрова сырые, вечером пока сварили часов 6 прошло. Завтракать пошли в столовую, закрепились гуляшем «по-столовски» и чаем.

Когда подали холодный чай, Гося Дятлов изрек усмехами: «Если чай холодный, то выйди и пей его на улице — он будет горячее». Оригинальная мысль. Договорились и едем до 41 участка на машине.

Выехали только в 13–10, а в 41-м были около 16–30. Намерзлись здорово, ехали на ГАЗ-63 наверху.

Веселая поездка в кузове грузовика: Дятлов и Тибо показывают кукиши, улыбается Юдин, смеются Золотарев и Дубинина, мерзнет Зина. Все еще впереди, все пока очень весело. Во время этой поездки Юдина продуло, воспалился седалищный нерв.

Фото Кривонищенко.

Пока ехали, пели песни, дискуссировали на разные темы от темы о любви и дружбе, до проблем раковых заболеваний и их излечении.

На 41-м нас довольно приветливо встретили, отвели отдельную комнату в общежитии. Довольно долго разговаривали о всяких разностях с местными рабочими, из них особенно запомнился один рыжебородый «Борода», как его называют товарищи.

Сварили дежурные обед, мы поели и теперь отдыхаем, разделились на две половины — часть пошла в соседнюю комнату смотреть кино, другая часть сидит на рюкзаках, занимается кто чем. Рустик играет на мандолине и одновременно разговаривает с Колей, девченки сидят переписывают песни, а я сейчас буду заниматься подгонкой снаряжения.