«Аз, смиренный Гермоген, Божиею милостию Патриарх Богом спасаемого града Москвы и всея Руси, напоминаю вам, прежде бывшим господам и братиям, – ныне же, грех ради наших, сопротивными обретенным, не ведаем, как вас и назвать: ибо оставивши свет, – во тьму отошли, отступив от Бога, – к сатане прилепились, возненавидев правду, – ложь возлюбили»… – то увидим, что патриарх Гермоген не дает никакой оценки поступку Филарета, а лишь указывал ему на выход из трясины, в которую тот забрел…

Указывает на путь из лжи к Правде… Из тьмы – к Свету. От сатаны – к Богу…

И, конечно же, говоря о необыкновенной снисходительности, проявленной святителем Гермогеном к воровскому патриарху Филарету, не будем забывать о том прозаическом обстоятельстве, что не было тогда, в 1609 году, у патриарха возможности заниматься разбирательством.

Не было и срочной нужды в этом.

Филарет Никитич, прикупив у Богданко сан патриарха, слава Богу, только изображал патриарха, а конкретных действий для реализации новых полномочий не предпринимал.

С.Ф. Платонов справедливо отмечает, что поведение Филарета в Тушине «скорее всего, заслуживает название оппортунизма и политики результатов».

Он действовал, как и вся Боярская дума в Тушине, которая только изображала власть, поскольку все практические решения принимались поляками…

Забегая вперед, скажем, что в 1613 году, посадив на трон Романовых, тушинцам удалось, как говорят сейчас, легитимировать все пожалования еврея Богданко. Это касалось и земельных наделов, полученных за службу в Тушине, и званий. За Филаретом было сохранено звание патриарха. Хотя несколько лет, пока Филарет находился в польском плену, и пустовал патриарший престол, никто не занимал его после кончины замученного родственниками Филарета святителя Гермогена.

Завершая разговор о нравственной оценке тушинского периода деятельности Филарета (Романова), добавим, что все оправдания, которые приводятся в его защиту, свидетельствуют лишь, что он не оказался достойным святительского сана, в который возвел его первый самозванец.

И в этом обличают Филарета (Романова) все святители того времени…

Вспомним их…

Суздальский архиепископ Галактион был в 1608 году изгнан тушинцами из своего города и скончался в изгнании…

Коломенского епископа Иосифа литовские люди под предводительством пана Лисовского взяли в 1608 году в плен и привязывали к пушке, когда осаждали какой-либо город, чтобы устрашать других, но эта жестокость не устрашила самого епископа. Когда царские воеводы отбили его, он возвратился в свою епархию, где по-прежнему ревностно обличал изменников.

Тверского архиепископа Феоктиста долго мучили в Тушине – травили собаками и кололи пиками, но архиепископ не сдался. В марте 1610 года при попытке побега из Тушина, его поймали и убили… Израненное, искусанное собаками тело его было найдено вблизи от дороги.

У Филарета все время сохранялась возможность совершить то, что ежедневно, ежечасно совершали в те страшные месяцы иерархи Русской Православной Церкви, то, что и он должен был совершить в соответствии со своим саном…

И в каком-то смысле ему было проще пойти по пути мученического подвига. В отличие от многих, он знал и своего холопа Отрепьева, выдававшего себя за царевича Дмитрия, и святого царевича тоже знал. Ему легко было определиться в борьбе святости и самозванства, правды и лжи, добра и зла, поскольку он совершенно точно знал, где Правда, а где ложь.

И, значит, сторону лжи он выбрал тоже вполне сознательно.

Когда мы говорим о сдержанности оценок, данных святителем Гермогеном поведению Филарета, не будем забывать, как стремительно развивались тогда события и какие немыслимые комбинации порождала игра самолюбий и своеволий…

Очевидно, что патриарху Гермогену просто и недосуг было заниматься Филаретом – более важные и насущные для России и для православия проблемы занимали его…

Войска самозванца перекрыли в конце года подвоз хлеба, и в Москве начался голод.

Торговцы взвинтили цены.

Печалуясь о бедных, святитель Гермоген собрал в Успенском соборе купцов и бояр и заклинал не наживаться на народной беде. Но знать оказалась глуха к призыву о милосердии. Другие планы вынашивала она в злых сердцах.

И голод сделал свое дело.

25 февраля 1609 года в Москве вспыхнул мятеж.

– Царь Василий – незаконный государь! – кричали подосланные из Тушина заводилы. – Его избирала одна Москва! Иные города не ведают царя Василия! Не люб он нам! Хотим другого царя выбирать!

На этот раз патриарху Гермогену удалось образумить мятежников.

– До сих пор ни Новгород, ни Псков, ни Казань не указывали Москве… – сказал он. – Москва указывала всем городам! Царь Василий Шуйский избран и поставлен Богом! Вся земля целовала крест государю, присягала добра ему хотеть и лиха не мыслить! А вы, отступники, забыли крестное целование! Немногими людьми восстали вы на законного царя, хотите его с царства без вины свести… Мир этого не хочет и не ведает, да и мы в ваш совет не пристаем… И напрасно вы клевещете, будто через царя кровь льется и земля не умиряется. Делается это не царевым хотением, а по воле Божией, нашего ради народного нестроения и междоусобия…

Увещевания святителя подействовали на народ.

Заводчики мятежа, видя, что народное возмущение может повернуться против них, поспешили убежать в Тушино к своему царику.

– Они ударились, как волны о камень, и рассыпались… – скажет потом сам патриарх Гермоген. – Как бурею, Господь рассеял их гневом Своим!

Не только в Москве звучал решительный голос Святителя…

– Не достает слов, болит душа, болит сердце, все внутренности мои расторгаются… – писал патриарх Гермоген к мятежникам, сидящим в Тушине. – Плачу и с рыданием вопию: помилуйте, помилуйте свои души и души своих родителей, жен, чад, сродников – восстаньте, вразумитесь и возвратитесь! Вспомните, на кого воздвигли оружие? Не на Бога ли и святых Его? Не на свое ли отечество, ныне вами попираемое?.. Вы оставили веру, в которой родились, воспитывались, крестились, в которой были крепче всех народов, а ныне явились безумнее всех! Вы разоряете церкви, ругаетесь над святыми иконами, проливаете родную кровь, землю обращаете в пустыню! Бога ради осознайте свои вины и обратитесь! Вспомните отцов своих…

Слова патриарха достигали своей цели, пробуждая стыд и раскаяние в ожесточившихся сердцах.

Это не значило, что мятеж и смута прекращались после получения посланий патриарха, но, как свидетельствуют современники, влияние увещеваний святителя было чрезвычайно велико…

Отчасти это подтверждается и успехом предпринятого в 1609 году наступления русско-шведского войска под командованием Михаила Васильевича Скопина-Шуйского.

Это был молодой, талантливый и решительный полководец.

Большие надежды возлагал на него патриарх Гермоген…