— Не трогай меня, — прошептала, нервно сглатывая.

Он продолжал смотреть на меня, не сказав больше ни слова, а я молча пялилась на него.

Немая сцена.

Он, видимо, раздумывал, что со мной сделать, а я ждала…

Только сейчас заметила, насколько он большой. Нет, не от того, что я сижу, а он стоит. Он действительно огромный.

Широченные плечи, большие руки, мощное тело. возвышался надо мной, как огромный огнедышащий вулкан, что вот-вот утопит в своей кипящей лаве, не оставив ничего.

— Ты умеешь готовить?

Что, простите? Готовить?!

Я тут от страха чуть не отдала концы прямо в душевой кабине, а он интересуется умею ли я готовить?

Волшебно.

— Что именно? — придала голосу невозмутимости, насколько это было возможно в подобной ситуации.

— Да не важно. Яичницу, к примеру?

Может ему плохо?

Ну там… Обострение? Головой ударился?

— Умею…

— Закончишь мыться, приготовь пожрать.

С тем и ушёл. А я ещё несколько минут переваривала его визит. Нет, ну точно идиот. Разве можно вот так вот просто… изнасиловать девушку, а потом на кухню её отправлять?

Как будто это в порядке вещей.

А может у него что-то случилось?

Он не выглядел счастливым — факт.

Тут же себя одернула. Мне-то какое дело до его настроения? Может ещё пожалеть этого козла?

Наспех ополоснулась и, натянув на себя одежду, осторожно выглянула за дверь.

Ну что, вот, кажется, и наступило время сыграть в покорность. Правда, я не уверена, что смогу удержаться, чтобы не плюнуть ему в еду.

— И не вздумай плюнуть в мою жратву! — раздалось совсем рядом и я взвизгнула от неожиданности.

Тошно. Тошно видеть в её глазах эту ненависть. Правда, любить ей меня не за что.

Но я обожаю её страх, нравится её ломать. И пиздец как хочется мне испачкать своими руками эту чистую девочку.

Да, больной.

Да, садист.

Но если бы я не держал её силой, разве была бы она рядом?

Если бы ухаживал за ней, посмотрела бы на меня?

Нет, конечно.

Бабы не ценят хорошего отношения. Если ей протянуть руку — она вырвет к хуям сердце. Назовёт тебя уродом и нагадит в душу.

Моя душа давно впала в летаргический сон и будить её я не собираюсь. Мне и без неё охренительно.

Наблюдаю за малолеткой со спины и так мне хочется поставить её раком прям у плиты, что яйца сводит судорогой.

Правда, жрать хочется не меньше.

— Что ты готовишь?

Девчонка еле заметно дёргается — не ожидала, что я стою за спиной.

— Жаркое.

Надо же…

Я-то настроился на пересоленную яичницу с кусочками скорлупы, а она жаркое!

Неужели готовить умеет стрекоза?

— В любом случае, я слежу за тобой, — ставлю малявку в известность, что пукнуть мне в тарелку не получится.

— Я поняла.

Да нихрена же себе!

Что задумала эта дурища?

Я ведь не поверю в то, что она вдруг решила стать послушной. Не сегодня родился.

Да и удовольствия от её покорности я не получу. Мне бы пить её эмоции глотками, захлебнуться ими, отравиться тем ядом, что сочится из каждого взгляда кошачьих глаз.

— А после того, как я поем… — намеренно делаю паузу, чтобы девчонка прочувствовала всю отстойность своего попадалова. — Сделаешь мне минет.

Что-то с грохотом падает на пол и уже в следующую секунду мне в голову летит какая-то железная посудина. перехватил уже у виска. Надо бы шлем прикупить для общения с девочкой Стешей.

— Десяток пираний тебе минет сделают! — нет, всё-таки я был я прав — манюня всё та же змейка.

— Ну чего ты, маленькая? Неужели члена испугалась? — медленно наступаю на неё, а девчонка отступает к раковине. — Не бойся. Тебе понравится. Дядя Север тебя всему научит.

Зелёные глазищи становятся похожими на блюдца, а у меня разум в пропасть летит. Взглядом окинул. Опять своё рваньё нацепила. Не могла взять мою футболку? Не могла, конечно. А жаль. Я представил эту картину, и член тут же окаменел. импотенцией никогда не страдал, но и такой бешеной реакции у меня не наблюдалось уже давно.

Со временем всё приедается, плесневеет.

Бабы лет так десять меня ничем не цепляли. Раз в три дня спустил в какую-нибудь дырку и всё замечательно.

А так, чтобы вставал от одного взгляда на маленькое чучело… Пиздец тебе, Север.

На старости лет поехал крышей, блять.

— Выбирай, либо минет, либо надеваешь мою футболку и в ней готовишь еду.

Ненавижу.

Просто убила бы этого козла, будь у меня на то силы.

Стою почти голая и готовлю изнасиловавшему меня маньяку мясо!

Твою же мать, Стеша… Как с ума тут не сойти?

Разумеется, я выбрала футболку…

Как-то делать ему минет не было настроения. А он мог заставить. И заставил бы.

Мне даже кажется, что главной целью его была вовсе не футболка, хотя и это доставило извращенцу немало удовольствия. По горящим глазам видела, как ему понравилось.

А футболка, чтоб её моль сожрала, пахла не порошком, как у всех нормальных людей, а им… Его кожей, его гелем для душа, шампунем. А может просто я сошла с ума и у меня галлюцинации…

Впрочем, я выбрала меньшее из зол и ладно.

Только его внимание действовало на нервы. Как истукан сидел на стуле, повернув его спинкой вперёд и беспардонно разглядывал меня, как диковинную зверюшку в зоопарке.

Пару раз моя рука вздрагивала от непреодолимого желания засадить ему в лоб нож. Правда, смелости не хватило. Всё же я не убийца. Да и не факт, что нож долетел бы до пункта назначения. Скорее всего, он вернулся бы обратно, а я ещё слишком молода, чтобы так глупо погибнуть.

— Расскажи мне о себе, — не просьба, нет — приказ.

Это что-то новенькое.

— Что, например? — появилось нехорошее предчувствие.

— Как жила в своём Чекалине, чем занималась, чего там не сиделось тебе?

В его голосе то и дело проскакивали язвительные нотки и я в очередной раз стиснула челюсти, сдерживаясь от решительных действий.

— Лекарство тётке покупать было не на что. И сама жить хотела… По-человечески.

— А что с родителями произошло? Как давно их нет? — такта ждать от Северова не приходится.