повредит, но если засну я, то могу проснуться уже на пути вниз.

Алзандер Мирабо засмеялся:

— Вы же вдвое крупнее меня! Я не смогу сбросить вас вниз, не разбудив.

— Вы можете заколоть меня, или что-то подобное.

— Только если буду свободен, а не связан, как сейчас.

— О, вы можете извернуться и перетереть веревки о лезвие моего топора, как герой в романе Шайкспера.

Прем засмеялся:

— Вы ещё и телепат?

Марко усмехнулся. Он просто поставил себя на место Према. Так что он не поддавался, когда Прем пытался обмануть его улыбками и обещаниями. Он прекрасно знал о репутации Према как хладнокровного предателя.

13

Мафрид сел, но сумерки ещё продолжались, когда странный караван прибыл в Массей. Марко сонно наблюдал, как паксор переваливается меж доков имперского военно-морского флота. Состоялось длинное совещание между Тоскано, полицейским, который прибыл вместе с процессией из Виена, и офицером флота. Философы опустили воздушный шар на высоту пятидесяти футов. Фонарик, осветивший лицо Према, убедил морских офицеров, что их повелитель действительно находился в плену.

После часа отсрочки философы отвязали воздушный шар от паксора и присоединили конец веревки к борту корабля, парового тарана «Невероятный». Марко, который никогда не бывал на борту парового корабля, смотрел на происходящее с интересом. Корабль казался крепким судном около двухсот футов в длину, с большим железным выступом на ватерлинии на носу; бронзовая защитная полоса тянулась вдоль ватерлинии и высокой, тонкой дымовой трубы.

Философы заранее спланировали, что потребуют оставить на корабле только минимальный экипаж, достаточный, чтобы управлять машинами и штурвалом.

— В конце концов, — сказал Воутаер из Роума, — я создал эту проклятую машину для Према и потому должен знать, как управлять ей.

Прем Мирабо, наблюдая за приготовлениями, спросил Марко Прокопиу:

— Теперь вы готовы сказать, когда отпустите меня?

— Когда достигнем пункта назначения, сэр, — ответил Марко.

— Что? Но это невозможно! Кто может знать, вдруг заговорщики захватят моё место во время отсутствия?

Марко пожал плечами:

— Думаю, сэр, мы сможем вынести это несчастье. И разве вы мне не говорили, что вы народный кумир? Несомненно, массы будут за вас!

— Это не шутки, — проворчал Прем.

Из трубы «Невероятного» повалил дым и полетели искры. Легкий ветерок разносил дым, клубы которого достигли корзины; Марко и Према стали кашлять и вытирать глаза.

— Вы что, решили вдобавок придушить меня? — застонал Мирабо.

Марко с пленником страдали ещё полчаса, пока «Невероятный» не отчалил и не вышел из гавани, издавая невероятный свист и звон. Дымовая труба пыхнула напоследок, заставив Марко и Мирабо кашлять ещё сильнее. Когда огни тёмной тихой гавани погасли, философы опустили воздушный шар на палубу.

Марко выбрался, потягиваясь и зевая, и подал руку Прему. Философы кружили по палубе в шлемах и кольчугах.

— У вас в сундуке с вооружением был хороший выбор, Ваше высочество, — сказал Ульф Тоскано. — Не пытайтесь натравить на нас экипаж, потому что мы втрое превосходим их числом; вдобавок мы забрали у них оружие. И мы будем охранять вас днём и ночью, чтобы избежать неприятностей.

Марко пробормотал:

— Доктор Тоскано, где я могу прилечь?

Четырнадцатого Перикла «Невероятный» достиг острова Мнаенн, но корабль дрейфовал на горизонте до заката, чтобы приблизиться к острову под покровом темноты. Марко проспал всю ночь; утром он обошёл корабль — и был очарован. Он потратил часы, рассматривая огромные бронзовые стержни и рычаги. Он надоедал Воутаеру, расспрашивая о работе парового двигателя.

Ветер усилился, и неспокойное море бросало «Невероятного» как поплавок. Когда под воду уходил носовой таран, винт поднимался высоко над уровнем моря, и корабль встряхивался как мокрая собака. Сильный дождь молотил по скользкой палубе, и Марко мучился от морской болезни. Еропианские моряки молились морскому богу Нельсону, чтобы он спас их от ужасов моря и чар ведьм Мнаенна. Некоторые философы, которые были против захвата Мнаенна, начали говорить: «Мы вас предупреждали».

Халран, посмотрев в направлении Мнаенна и вытерев капли дождя, свисавшие с подбородка, сказал:

— Я не знаю, как мы сможем наполнить воздушный шар на этой качающейся палубе, — он мрачно посмотрел назад, туда, где мешок бился и мотался среди такелажа. — «Я уверен, ткань порвется от такого жестокого обращения. Если вы упадёте в море, Марко, то не сможете плыть в доспехах. Одна только мысль о том, что вы задумали, меня ужасает.

Марко ответил:

— Я сделаю что угодно, чтобы сойти с этой палубы и вернуть свой желудок. Кажется, я оставил его за кормой миль пятьдесят. Это ещё хуже, чем езда на верблюде.

— Прекрати ныть! — закричал Ульф Тоскано, хлопая Халрана по спине с показной сердечностью. — Мы больше рисковали, когда похитили Према. А этот дождь загонит ведьм по домам. Вы сможете сделать дело, не встретившись ни с одной.

— Я на это не рассчитываю, — сказал Марко. Он облачился в костюм, состоявший на три четверти из доспехов, позаимствованных из шкафа с вооружением.

Ветер стих, хотя дождь продолжал идти, когда корабль направился к острову. До полуночи «Невероятный» подошёл к северо-западному побережью Мнаенна.

Корабль развернулся кормой к острову, двигатель работал вхолостую, а парус развернули, чтобы держать нос по ветру. Марко Прокопиу с лязгом залез в корзину.

— Отпускайте, — скомандовал он.

Веревки и балласт упали. Воздушный шар, качаясь и вздрагивая, поднялся с кормы. Марко слышал, как натягивалась ткань, сдавленная верёвками. Философы не зажгли дополнительную печь, поэтому воздушный шар мог пробыть в воздухе совсем недолго.

Корзина качалась, как маятник. Напрягая глаза и всматриваясь в полную темноту, Марко чувствовал, что возвращается его морская болезнь. Веревочный тормоз, смотанный в катушку, со скрипом стравливали на ют.

Марко смотрел на скалу. В такой темноте он даже не мог определить направление. Шар начал вращаться сначала в одном направлении, потом в другом.

Не оставалось ничего, кроме как схватиться за край корзины, в сотый раз ощупать топор и постараться увидеть то, что увидеть было невозможно. Дождь барабанил о тяжёлые доспехи.

Затем донёсся другой звук, который заглушила защита шлема — но сквозь гудение ветра в такелаже и рёв прибоя всё же был слышен шелест ветра среди деревьев. Марко пригляделся внимательнее. Прямо под собой он как будто увидел движущуюся призрачно-белую ленту — это прибой бился об основание скалы. Эта лента проплыла под ним и исчезла, когда край скалы заслонил её. Марко должен был уже оказаться над землёй. Он потянул за клапанный шнур.

Ничего не произошло.

Марко дёрнул за шнур обеими руками. Верёвка натянулась с душераздирающим звуком и громким свистом, и у корзины выпало дно.

В темноте Марко по ошибке