— Глубокие?

— Ага. Обрыв высокий. Метров пятнадцать, если не больше. Пришлось там и заночевать.

— Это что же получается, — наморщил ум Николай. Еще километров двадцать к северу, и степь в пустыню переходит?

— Может, чуть больше. Слухай дальше, — Иван ткнул пальцем в карту. — На следующий день еще километров тридцать на север прошел. К берегу ближе, чем на три-четыре километра, не подходил, а вечером гляжу — слева моря не видать. Пошел посмотреть. А там берег почти под прямым углом круто на запад сворачивает. Такой же обрыв, даже повыше, пожалуй. Тянется почти прямо. Далеко. За горизонт уходит. А поверху — пусто. Ни кустика, ни деревца. Суслики да тушканчики какие-то прыгают. Даже птиц нет.

— Да погоди ты про тушканчиков! — Коля не смог усидеть на месте и выскочил из-за стола. — Про машину давай рассказывай!

— На машину случайно наткнулся. Она в большом распадке стоит. Он глубокий, метра четыре. И узкий — ни вперед не проехать, ни назад. Метров сто-сто пятьдесят проехать по прямой можно, а потом распадок снова сужается. Ловушка натуральная. Если б колесо туда само не укатилось — не заметил бы.

— Насчет колеса ты, Иван Андреич, просто молодец, — Николай уважительно покачал головой. — Я б не допетрил.

«Колесо» действительно было весьма забавным приспособлением. Когда закончилась двухнедельная эпопея с перетаскиванием остатков дедовой «Волги» в поселок, перед Иваном во весь рост встала проблема обеспечения своих экспедиций водой. Места вокруг были засушливые, и за все то время, что люди прожили здесь, общими усилиями нашли всего три источника питьевой воды. Собрав у всех жителей поселка пригодные емкости, Маляренко суммарно получил двадцать два литра объема в четырнадцати разных бутылках. Как все это на себе тащить, Иван не представлял и решил приспособить под воду одну из камер от такси. В итоге это получилось, но вода имела ужасный резиновый привкус, сколько бы Иван ее ни промывал. Кроме того, нести на себе, на манер скатки — через плечо, тридцать-сорок литров воды было очень тяжело. Все это здорово простимулировало умственную деятельность Ивана, и, поразмыслив, он впихнул емкость с водой в покрышку, залив ее до упора. Воды вошло много, сколько именно, Маляренко не знал, но вкупе с весом резины покрышки получалось очень нехило. Пару дней Иван тренировался передвигаться, благо степь была, в общем, плоская, катя перед собой этот резервуар. Спина и руки болели и затекали — ходить согнувшись было нелегко. Но потом Иван приноровился просто подталкивать его перед собой древком копья. Колесо шустро катилось по траве, приминая своим весом даже самые буйные заросли, и лишь в горку приходилось катить его руками, но дело того стоило.

Загвоздка произошла с Алиной. Она очень хотела идти с мужем, но от «резиновой» воды ее постоянно тошнило, и Иван приказал ей оставаться в лагере. Робкая попытка бунта была подавлена командным рыком и долгой ночью, в течение которой мужчина несколько раз «убедил» свою женщину остаться.

— Да. Так вот. Зазевался чуток, уже и не помню из-за чего. Смотрю — укатилось, зараза. Насилу догнал — у края уже опрокинул. Вниз смотрю — мать честная! Я давай орать. Никто не отзывается. — Маляренко глотнул чайку. — Самое интересное то, что «буханка», похоже, прямо туда перенеслась. Не то побилась бы на хрен. Слушай дальше — в самом удобном месте для выезда наверх был частично срыт край оврага. И лопата там валялась. Складная. Штыковая.

— Выбраться, значит, пытались. — Вождь в волнении нарезал вокруг стола круги. Алина сидела рядом, положив подбородок на кулачки, и внимательно слушала мужа.

— Пытались. Я вниз спустился, все осмотрел. Даже машину завел. Не сразу, конечно, завелась — думал, посажу аккумулятор, но пронесло. А людей — никого. Следы около машины еще кое-где были, но если по пыли на бутылках судить, то они давно ушли. Лопату, ложки бросили, а вот ножа ни одного не нашел. Кострища не было, а наверху, около мангала, целая коробка березового угля.

Иван вздохнул.

— Я так думаю — выехал народ на пикничок. Шашлык-машлык, водка, бабы — все дела. Если у них с собой емкости с водой не было, то шансов — никаких. Шесть литров водки. Плюс жара. Минус источники воды. Обезвоживание и тепловой удар через три-четыре часа гарантированы. Далеко уйти не могли.

— Искал?

— Искал, конечно. Как же не искать? Три дня там круги выписывал. Ничего. Вот такая вот, брат, хреновина.

Машину они в итоге вытащили. Правда, на раскопки пришлось потратить не пару дней, на что самонадеянно рассчитывал Иван, а все шесть. Запасы воды из двух колес, тщательно растягиваемые Николаем, закончились еще вчера вечером, и утренний «последний бой» измученная команда землекопов-автолюбителей проводила на последнем издыхании. Земляных работ оказалось несколько больше, чем казалось вначале, когда Маляренко привел всех работоспособных мужчин к своей находке. Тогда, облизав всю «буханку» сверху донизу, Коля радостно заявил, что два дня, о которых-де говорил Ваня, это фигня, и четверо здоровых мужиков закончат начатое кем-то дело еще до вечера. Внешне уступ, который надо было срыть, непреодолимым не выглядел. Высотой он был метра три, из которых с полметра уже срыто неизвестным помощником. Дружно поплевав на ладони, мужики принялись махать лопатами. Поскольку лопат, вместе с найденной на месте, было всего две, то никто особо не утруждался — работали, постоянно меняясь.

Только через час до вождя дошло, почему их предшественник все бросил и куда-то ушел. Под верхним легким песчаным слоем земли был спрессованный до бетонного состояния слой глины, напичканный огромным количеством нехилых булыжников, каждый из которых приходилось буквально выкорчевывать. Стиснув зубы, бригада землекопов вгрызалась в проклятую стенку, отвоевывая у нее в день по три-четыре куба камней и глины. Если бы не спавшая жара и не густая тень на дне оврага, они вряд ли справились бы с этой работой. Во всяком случае, Маляренко думал именно так, хотя и держал эту мысль при себе. Николай, сатанея от злости на весь мир, изо всех сил махал лопатой. Юра Толстый и Димка не отставали от него — бросить такой подарок судьбы в овраге было выше их сил. Мысленно пожимая плечами и удивляясь такой упёртости мужиков, Ваня старался соответствовать и тоже упахивался из последних сил. Когда на второй день работ допили первое «колесо», Николай собрал совет. Нужно было срочно решать: идти назад, пока есть запас воды, или рискнуть и упираться до конца. Точка невозврата была здесь и сейчас. Маляренко оглядел почерневшие и иссохшиеся лица друзей и, сам не зная почему, ляпнул:

— Копать!

Коля просто кивнул, а Юра и Дима молча подхватили лопаты и пошли копать.

Выезд получился очень крутым, на взгляд Ивана, никак не меньше пятидесяти градусов. И очень неровным — по сути это было слегка присыпанное глиной нагромождение булыжников. Но делать было нечего — вода закончилась, и надо было, кровь из носа, выбираться. В выпотрошенный «уазик» уселся Николай, а Иван со товарищи, снова поплевав на ладони, вцепились в принесенную с собой из поселка буксировочную ленту.