И вновь мы становимся ближе. Медленно, плавно и, кажется, чувственно… Я знаю, что эта близость грязная, неправильная, и то, что мы делаем сейчас – слишком порочно, но тело и руки Марка заставляют меня таять, как масло на солнце. И ведь знаю, что снова пожалею об этом. Возможно, я уже жалею…

– Сейчас я буду делать это сильно и быстро, не вздумай рвануть к финишу.

Все слишком грязно и гадко, но от этих вульгарных слов мое тело взрывается. Крепко ухватившись за мои бедра, Марк делает то, что сказал. В боковом зеркале наше отражение в светлой сверкающей комнате видится мне огромным черным пятном. Как будто в центре элитного жилого района с ухоженными газонами перевернулся мусоровоз с вонючими черными пакетами и протухшим мясом. По всей комнате раздаются непристойные звуки, и я опасаюсь, что за дверью их кто-то может услышать. От одного взгляда на свое отражение – в вульгарной позе и получающей незабываемое наслаждение, мне становится дурно. Приятно и плохо одновременно, как такое может быть?

Этот мужчина испортил меня. Словно вредный школьник, изрисовавший черной ручкой новый учебник с хрустящими страницами. Теперь уже никакой ластик не сотрет эти жуткие каракули.

Марк издает глубокий стон и несколькими сильными толчками доводит меня до разрушительного оргазма. Мое тело сотрясается, руки неистово сжимают края мягкого дивана, а Марк громко и устало дышит.

Еще несколько секунд мы не двигаемся, а потом я с трудом приподнимаюсь на дрожащих руках и вновь с опаской гляжу в зеркало.

Боже, как же мне стыдно. Вернуть бы время на несколько минут назад, и я бы повела себя иначе. Выгнала бы Марка из примерочной, или громко закричала, чтобы сюда подоспели все… И пятое, и десятое, черт возьми, как же смешно теперь успокаивать себя.

Но тут я замечаю, как он смотрит на меня. Его лицо расслаблено и измождено, но темные глаза по-прежнему живо реагируют даже на движения моих век.

– Откуда это? – спрашивает он тихо. В его тоне слышится что-то новое, совершенно чуждое ему. Или мне просто кажется?

Я с опаской слежу за его взглядом и останавливаюсь на шраме между моих грудей. Сладкая истома глубоко во мне испаряется, и мир становится слишком реальным. Я поднимаюсь на онемевшие ноги, со стыдом натягиваю белье, за которое еще не заплатила, и хватаю свою кожаную куртку, чтобы прикрыться.

– Выйди, Марк.

Он хмурится, аккуратно стягивает презерватив и подходит к мусорному ведру. Безразлично закинув в него доказательство нашей близости, он быстро застегивает ширинку и поправляет футболку.

Я с нетерпением жду, когда же он покинет комнату, и прижимаю к остывающему телу куртку. Стоило только взглянуть на шрам, очки с красными стеклами испарились, и мир стал виден в обычных болотно-серых красках.

– Уходи, мне нужно одеться, – тороплю я.

– Ты можешь сделать это и при мне. Я уже, кажется, все видел.

Поднимаю на него быстрый взгляд и тут же нетерпеливо закрываю глаза:

– Выйди, Марк. Сюда может постучать Саша.

– Несколько минут назад тебя это не волновало.

Сглатываю и отворачиваю лицо, пытаясь спрятать глаза полные стыда.

Стыд. Стыд. Стыд.

Стыд. Стыд.

Стыд.

– В чем дело?

– Я просто хочу, чтобы ты ушел.

– Тогда ответь на мой вопрос.

– Марк, просто выйди!

– Ответь на мой вопрос, я хочу знать…

– Выйди! – Мой голос срывается, и я крепче сжимаю ткань куртки. Сглотнув, уже шепотом добавляю: – Пожалуйста, Марк.

С минуту промешкавшись, Марк выходит из комнаты, бесшумно закрыв за собой дверь.

Я бессильно сажусь на диван, где только что дала собственной похоти взять надо мной верх. Продолжаю прижимать к себе куртку, настороженно глядя на ручку двери и боясь, что она снова может провернуться.

Что со мной происходит? Почему я доверяю свое тело мужчине, которого знаю всего несколько дней? Так не должно быть, это неправильно. Мои мысли никогда не были такими пошлыми, я хороший человек.

Но разве я сделала что-то плохое? Разве я должна до конца своих дней жить в собственном сером мирке, куда никогда не попадет солнечный свет?

А что для меня свет в конце тоннеля?

Марк? Или секс с ним? А может, просто понимание того, что я еще желанна?

Еще желанна…

Мне двадцать семь, и, как говорит бабуля, после сорока жизнь только начинается, а я даже еще не дожила до этих лет. Но уже столько всего пережила, что, наверное, могу считать себя маминой ровесницей.

В дверь стучат. От неожиданности я дергаюсь и кричу, что можно зайти. Я знаю, что Марк ушел. Он всегда наглым образом врывается в мое личное пространство и знать не знает, что такое разрешение.

– Эй, как у тебя дела?

Саша заглядывает в комнату, а я сижу на диване, прижимаю куртку к телу.

– Все… Хорошо. Я уже заканчиваю примерку.

Она кидает на меня смущенный взгляд и, заметив, как я прячу тело, отводит глаза в сторону.

– О, ага. Представляешь, Ваня с Костей и Марком приехали сюда. Парни хотят купить себе что-нибудь на память.

– Мм, здорово. Ты меня ждешь?

– Ага, но ты не торопись! Я тут выбрала себе два комплекта, хотя жутко переживаю из-за цены, она космическая. В общем, если меня не будет в бутике, то я где-нибудь недалеко от него.

Когда Саша выходит, я быстро стягиваю с себя белье и решаю купить его на память. А еще я не могу представить, что кто-то другой будет мерить его здесь, когда оно было на мне во время секса.

Выбираю несколько ночных футболок для мамы и бабули и иду на кассу расплачиваться. Пробегаю взглядом по залу в поисках Саши, но ее здесь нет. И когда выхожу в просторный коридор, вижу ее и Ольгу около высокой пальмы, позирующих для фото. Ваня делает снимки на телефон, Кости и Марка рядом нет. С облегчением выдыхаю и подхожу к ним.

– О! Вижу, ты накупила много чего! – говорит мне Ольга, кивнув подбородком на бумажные пакеты в моих руках. – Шопинг проходит на славу, да?

– Да, точно. Взяла еще кое-что для мамы с бабулей.

Из соседнего бутика мужской одежды выходит Марк, неся в руках большой черный пакет. Он движется к нам, а мое сердце тут же подскакивает к самому горлу.

– Что купила? – вдруг спрашивает Костя, резко останавливаясь возле меня. – Ой, прости, не хотел тебя напугать.

– Так, по мелочи, – отвечаю я, кинув на подошедшего Марка осторожный взгляд. – А ты?

– Зашел в спортивный магазин и увидел вот такую штуку! – Он достает из пакета что-то большое и неровное, завернутое в несколько слоев пупырчатой пленки. – Это статуэтка бодибилдера! Клевая!