Обычно номады приобретали эти необходимые для них продукты и вещи у соседних оседлых племен и народов иногда в виде дани, а иногда с помощью прямого насилия и грабежа. Развитие номадизма предполагает наличие контактов между кочевым и оседлым населением, нередко в форме политического господства номадов над земледельческими районами. Господствовавшие в скифском обществе кочевники, прежде всего, «скифы царские», также подчинили себе земледельческие племена Скифии, нескифское население Лесостепи и, кроме того, осуществляли постоянные торговые, политические и культурные связи с греческими городами Северного Причерноморья. Но об этой части античного мира, расположенного на «самом краю ойкумены» речь пойдет ниже.

Илл. 58. Изображение киммерийца на греческой вазе. VI в. до н. э.

Необходимой предпосылкой развития кочевничества является географическая среда, способствующая выработке определенного хозяйственного уклада. Обширные безлесные пространства юга Восточной Европы и прилегающих районов Средней Азии и Казахстана как нельзя лучше подходили для ведения хозяйства номадов. Покрытые степной растительностью, достаточной для прокорма огромных табунов и отар, но малопригодные для земледелия, эти необозримые пространства стали естественной ареной для дальних перекочевок и на целые тысячелетия (практически до XIX в. н. э. включительно) стали основной зоной степного кочевого скотоводства. Скифы были лишь первыми, но отнюдь не последними номадами восточноевропейских степей. После них в тех же местах кочевали со своими стадами сарматы, аланы, гунны, авары, хазары, печенеги и половцы.

Нам довольно хорошо известен внешний облик скифов-кочевников. Они точно изображены эллинскими мастерами на драгоценных изделиях, которые неоднократно находили археологи в курганах высшей скифской знати. Немало дают и антропологические реконструкции по костным остаткам (прежде всего, черепам) из могил и захоронений VII–II вв. до н. э. К сожалению, таких реконструкций пока сделано немного. Можно назвать в качестве примера портреты позднескифских царей Палака и Скилура (II в. до н. э.), созданные выдающимся российским антропологом М.М. Герасимовым. Его ученики (Г.В. Лебединская, Т.С. Балуева и др.) также осуществили целый ряд работ в этом направлении (скульптурный портрет скифского воина IV в. до н. э. и графические портреты скифов и скифянок того же времени по данным находок в курганах Среднего Дона).

Скифы были людьми среднего роста и крепкого телосложения. «Да, скифы мы, да, азиаты мы с раскосыми и жадными очами», – этот поэтический образ, созданный Александром Блоком, не соответствует действительности: как видно из антропологических материалов, никаких раскосых глаз и других монголоидных черт у скифов не было. Скифы – типичные европеоиды. По языку они принадлежали к североиранской группе. Из ныне существующих народов ближе всех к ним по языку стоят осетины – потомки сарматов, ближайших родственников скифов.

Илл. 59. Реконструкция портрета скифского воина IV в. до н. э. Курган № 12 у с. Терновое

Скифы носили длинные волосы, усы и бороду, одевались в кожаную, льняную, шерстяную или меховую одежду. Мужской костюм состоял из длинных узких штанов, заправленных в сапоги или носившихся навыпуск, куртки или кафтана, подпоясанного кожаным поясом. Этот костюм дополнялся невысокими мягкими сапогами и войлочным башлыком. Женская одежда известна нам гораздо хуже. В целом она состояла из длинного платья и верхней накидки. Скифскую одежду украшал орнамент из вышитых цветными нитками узоров. Скифы также украшали себя бусами, браслетами, серьгами, височными подвесками, нагрудными медальонами, гривнами и ожерельями.

Внешняя благостность скифских портретов и изображений не должна вводить нас в заблуждение. Из сообщений ассирийцев, иудеев, греков и римлян известно, что это был необузданный и жестокий народ, получавший удовольствие от войны, грабежей и снятия скальпов с поверженных врагов. Не раз их отвага в бою, неукротимая жажда победы вызывали восхищение и страх даже у жителей могущественных держав Востока – Ассирии, Мидии, Урарту, Вавилона и Египта. И совсем не случайно, что уже первый выход скифов на историческую арену в VII в. до н. э. был связан как раз с их опустошительным нашествием на территории древних цивилизаций Закавказья и Передней Азии.

В одной из своих книг профессор В.В. Мавродин написал такую «крылатую» фразу: «Под звон мечей и пенье стрел вступили славяне на арену мировой истории». Но, как верно отметил другой известный российский ученый А.П. Смирнов, более справедливой такая характеристика была бы не для славян, а для скифов.

Скифы появились в Причерноморье и на Северном Кавказе, если верить письменным источникам, в VII в. до н. э. Главная арена мировой истории находилась в то время совершенно в другом месте – на Ближнем Востоке и в Греции. Останься скифы в своих диких восточноевропейских степях, о них бы еще не скоро узнали в цивилизованном древнем мире. Но скифы и не думали долго сидеть на вновь завоеванных землях Северного Причерноморья. Конные скифские орды двинулись на юг, в центры древневосточных цивилизаций, где в богатых царствах и городах их ждала сказочная добыча. Пройдя через перевалы главного Кавказского хребта, они вторглись в VII в. до н. э. в Закавказье, разгромили могучее государство предков армян Урарту и, словно беспощадная буря, обрушились на цветущие города Мидии, Ассирии, Вавилонии, Финикии и Палестины. Впечатление, произведенное этими неведомыми северными варварами на тогдашний Ближний Восток, было подобно шоку. В Библии, в книге пророка Иеремии скифы описываются как северный народ, дисциплинированный, жестокий и неумолимый; вторжение скифов вызвало у местного населения такой ужас, что никто не думал сопротивляться:

В другом месте Иеремия пишет: