Произошел полный и окончательный поворот событий.

Если бы позволяло время, Сириус мог бы еще призвать к порядку своих союзников, но Доремо, искусный и опытный политик, провел голосование, когда просирианские делегации еще были деморализованы и не могли решиться выступить против очевидных фактов.

За Сириус голосовали три делегации. Делегации Пентесилеи, Дуварна и Муллена, все небольшие планеты, где влияние сирианцев было очень сильно. Остальные голоса, свыше пятидесяти, были поданы в пользу Земли. Постановили, что Сириус должен освободить взятых в плен землян. Постановили демонтировать базу и покинуть Солнечную систему в течение месяца.

Конечно, заставить выполнить эти приказы можно было только оружием, но Земля была готова к войне, а Сириусу пришлось считаться с мнением остальных миров. И никто на Весте не думал, что в таких обстоятельствах Сириус решится на войну.

Девур, тяжело дыша, с лицом, искаженным яростью, сказал Старру:

– Грязный трюк. Вы сознательно вынудили нас…

– Это вы вынудили меня, – спокойно ответил Счастливчик, – угрожая жизни Верзилы. Помните? Или предпочтете, чтобы были опубликованы все подробности?

– Ваш друг-обезьяна все еще у меня, – злобно сказал Девур, – и что бы там ни говорили на конференции…

Глава Совета Конвей, тоже присутствовавший при разговоре, улыбнулся.

– Если вы имеете в виду Верзилу, мистер Девур, то он не у вас. Он в наших руках вместе с офицером Йонгом, которого Дэвид Старр заверил в моей поддержке. Очевидно, Йонг считает, что при вашем нынешнем настроении ему лучше не сопровождать вас в обратном полете на Титан. Может, и вам небезопасно возвращаться на Сириус? Если Хотите обратиться с просьбой об убежище…

Девур, потеряв дар речи, встал и ушел.

Доремо широко улыбался, прощаясь с Конвеем и Дэвидом.

– Думаю, вы будете рады снова оказаться на Земле, молодой человек.

Дэвид кивнул в знак согласия.

– Через час я отправляюсь домой на лайнере, сэр, а несчастный «Метеор» пойдет на буксире, и, откровенно говоря, я этим доволен.

– Хорошо. Поздравляю с великолепно выполненной работой. Когда глава Совета Конвей попросил меня перед началом заседания дать ему возможность устроить перекрестный допрос, я согласился, но решил, что он сошел с ума. Когда вы давали показания, а он с ними соглашался, я уверился в том, что он сумасшедший. Но, очевидно, вы все спланировали заранее.

Конвей ответил:

– Дэвид направил мне послание, в котором рассказал, что собирается делать. Конечно, до самого последнего момента мы не были уверены, что план удастся.

– Я думаю, вы верили в члена Совета, – возразил Доремо. – Во время нашей первой беседы вы спросили меня, буду ли я на вашей стороне, если его показания не произведут эффекта. Тогда я, конечно, не понял, в чем дело, понял только потом.

– Благодарю вас за поддержку.

– Я поддержал сторону, за которой справедливость… Вы серьезный противник, молодой человек, – сказал он Дэвиду.

Тот улыбнулся.

– Я сделал ставку на неискренность сирианцев. Если бы они на самом деле верили в то, что говорят, они не тронули бы моего друга на Мимасе, и мы остались бы с базой на маленьком куске льда и предстоящей войной.

– Вы правы. Конечно, когда делегаты вернутся домой, многие передумают, начнут гневно обвинять Землю и меня тоже, но, я думаю, все уляжется. Успокоившись, они поймут, что установили прецедент – принцип независимости звездных систем, и я думаю также, что этот принцип важнее всей их оскорбленной гордости и предрассудков. Я считаю, что историки будут рассматривать эту конференцию как очень важный шаг к миру и процветанию всей Галактики. Я очень доволен.

И он энергично пожал землянам руки.

Дэвид и Верзила снова оказались вместе, и Хоть пассажирский корабль был велик и места в нем было много, они не расставались. Марс остался позади (Верзила больше часа с довольным видом смотрел на него), приближалась Земля.

Наконец Верзила решил высказать, что его мучит.

– Великий Космос, Счастливчик, – сказал он, – как это я не понял, что ты делаешь? Я думал… Ну не Хочу говорить, что я думал. Только, пески Марса, тебе следовало предупредить меня.

– Верзила, я не мог. Это единственное, чего я не мог сделать. Разве ты не понимаешь? Мне нужно было заставить сирианцев вывезти Бена с Мимаса так, чтобы они не задумались о последствиях. Мне нельзя было показывать им, что я Хочу этого, иначе они сразу заподозрили бы ловушку. Нужно было действовать так, будто я иду на это вопреки своему желанию, что я вынужден так поступать. Уверяю тебя, я с самого начала и не знал, как это сделать, но понимал одно: если бы ты, Верзила, знал о моем плане, ты бы его сорвал.

Верзила страшно рассердился.

– Сорвал? Да знаешь ли ты, земной слизняк, что от меня и бластером ничего бы не добились?

– Знаю. Никакая пытка не помогла бы. Но ты выдал бы план сам. Ты очень плохой актер и знаешь это. Стоило тебе по-настоящему рассердиться, и так или иначе все вышло бы на поверхность. Вот почему я Хотел, чтобы ты остался на Мимасе, помнишь? Я знал, что не могу тебе рассказать все, знал, что ты не понимаешь, что я делаю, и мне было плохо из-за этого. Но ты оказался настоящей находкой.

– Я? Потому что побил этого подонка?

– В каком-то смысле да. Это дало мне возможность показать, что я искренне обмениваю Бена на твою жизнь. Это было легче, чем выдавать его на каких-то других условиях. Я как будто вообще не играл. Ты за меня все сделал.

– Ах, Счастливчик!

– Ах, Верзила! К тому же ты так расстроился, что они не заподозрили ловушку. Все, кто наблюдал за тобой, были убеждены, что я действительно предаю Землю.

– Пески Марса! – Верзила был поражен. – Мне следовало знать, что ты ничего подобного не можешь сделать. Я придурок.

– Ну я рад, что это так, – сказал Дэвид и ласково взъерошил волосы Верзилы.

Когда за обедом к ним присоединились Конвей и Бен, Бен сказал:

– Не о такой встрече нас дома думал Девур: субэфир и газеты полны рассказами о нас, особенно о тебе, Счастливчик.

Дэвид нахмурился.

– Тут нет ничего Хорошего. Теперь нам станет трудней работать. Известность! Только подумай, что говорили бы, если бы сирианцы оказались Хоть немного сообразительней и в последнюю минуту сорвались бы с крючка.

Конвей поежился.

– Не буду об этом думать. Но теперь Девур получает заслуженное.

Старр сказал:

– Переживет. Дядюшка его вытащит.

– Во всяком случае, мы с ним покончили, – сказал Верзила.

– Ты думаешь? – серьезно спросил Дэвид. – Я в этом не уверен.

После этого несколько минут ели молча.