— Можете не сомневаться, сэр, — сказал старый хрен с наглой ухмылкой в голосе. — А уж я позабочусь о том, чтобы шампанское было холодным как лед.

Говорить больше было не о чем. Мы попрощались, и я положил трубку. Теперь в комнате пахло не только сажей, но и крепким кофе из соседнего бара, однако запах кофе аппетита не вызывал. Я достал из ящика письменного стола свою заветную бутылку, отхлебнул из нее и решил подвести некоторые итоги.

Итак, Рыжий Риган сбежал от миллионов и красавицы жены с таинственной блондинкой, женой (какой-никакой) рэкетира Эдди Марса. Сбежал совершенно неожиданно, как в воду канул — и наверняка неспроста. Генерал — то ли из гордости, то ли из осторожности — умолчал во время нашей беседы, что поисками его зятя занимается полиция. Как выяснилось, капитан Грегори из отдела по розыску кропавших без вести Риганом действительно занимался, но как-то вяло, считая, по всей видимости, что игра не стоит свеч. В конце концов, рассудили в полиции, это личное дело Ригана, и раз он так поступил, значит, у него были основания. Капитан Грегори прав: маловероятно, чтобы Эдди Марс прикончил их обоих; с какой стати он будет ревновать женщину, с которой даже не живет? Разумеется, вся эта история удовольствия ему не доставила, но бизнес дороже всего; или делать деньги, или гоняться за похищенными блондинками — одно из двух. Ради крупной суммы Эдди Марс мог бы пойти на убийство, но из-за каких-то там пятнадцати тысяч он мараться не станет — он же не мелкий аферист типа Броди!

Теперь, когда Гейгер отправился на тот свет, Кармен придется искать себе другого собутыльника и наркомана. Для этого, впрочем, ей достаточно с застенчивым видом постоять минут пять на перекрестке. Не исключено, правда, что на этот раз она станет жертвой более матерого жулика, который присосется к ней всерьез и надолго.

Раз миссис Риган одалживала деньги у Эдди Марса, значит, она хорошо с ним знакома. А впрочем, в этом нет ничего удивительного, она же играет в рулетку у него в клубе и регулярно проигрывает. Любой содержатель игорного дома всегда готов дать взаймы своему постоянному клиенту. Кроме того, у них общий враг — Риган, он бросил Вивьен и увел жену у Эдди Марса.

Теперь Кэрол Ландгрен, этот юный мститель с ограниченным запасом слов. Даже если парня и не отправят в газовую камеру, на свободу он выйдет очень нескоро. Впрочем, «вышка» ему вряд ли грозит, ведь он подаст прошение о помиловании, сэкономив тем самым муниципальные денежки. Так поступают все, у кого не хватает средств на хорошего адвоката. Агнес Лозелл задержана в качестве главного свидетеля. Если Кэрол подаст прошение о помиловании, ее свидетельские показания не понадобятся, а если он признает себя виновным в предумышленном убийстве, ее и вовсе отпустят. О подпольном бизнесе. Гейгера на суде речь едва ли зайдет, а раз так — Агнес перед законом чиста.

Что же касается меня, то я скрыл убийство и в течение двадцати четырех часов утаивал улики от полиции, что, впрочем, не мешает мне в данный момент разгуливать на свободе, да еще с чеком на пятьсот долларов в кармане. Поэтому самое разумное сейчас — еще выпить и поскорей забыть обо всем, что произошло за эти дни.

Последовав собственному совету, я выпил, а затем, перехитрив самого себя, позвонил Эдди Марсу в Лас-Олиндас и напросился к нему в гости.

В Лас-Олиндас я попал, когда было уже девять вечера, и сквозь сгустившийся над побережьем туман пробивался яркий свет высокой октябрьской луны. Клуб «Кипарис», массивный особняк, бывший в свое время летней резиденцией миллионера Де Казенса, а потом отелем, находился на окраине города. За гнущимися на ветру стволами монтерейских кипарисов — отсюда и название клуба — вырисовывалось громоздкое, заброшенное на вид здание с громадными балконами, всевозможными башенками, витражами на высоких окнах и вместительными, но пустующими конюшнями на заднем дворе. Заброшенный особняк, который Эдди Марс оставил без изменений, хотя при желании мог бы переделать в роскошный павильон типа «Метро-Голдвин-Майер», казался издали необитаемым, полуразвалившимся замком. Оставив машину на освещенной потрескивающими дуговыми фонарями улице, я вошел в рощу и по влажной гравиевой дорожке направился к главному входу. Привратник в двубортном гвардейском мундире ввел меня в просторный полутемный и совершенно пустой холл, из которого наверх, плавно изгибаясь, вела широкая белая дубовая лестница. Сдав шляпу и пальто, я стал ждать, прислушиваясь к музыке и приглушенным голосам, раздававшимся за тяжелыми двойными дверьми. Казалось, голоса эти звучат откуда-то очень издалека, совсем не из этого старого, допотопного здания. Тут дверь под лестницей приоткрылась, и я увидел худого блондина с одутловатым лицом, того самого, который вместе с Эдди Марсом и бывшим боксером приходил в дом Гейгера. Блондин кисло улыбнулся и повел меня по устланному ковром коридору в кабинет босса.

Мы вошли в квадратную комнату с высоченными потолками, эркером и массивным камином, в котором лениво потрескивали можжевеловые сучья. Камин был обшит деревом, а стена над ним затянута выцветшей камчатной тканью. Пахло холодным морем.

Темный неполированный современный письменный стол Эдди Марса в комнату с эркером и камином не вписывался — как, впрочем, и все предметы, изготовленные после 1900 года: шоколадного цвета ковер, радиоприемник, а также севрский чайный сервиз и самовар на медном подносе. Интересно, кто здесь пьет чай из самовара? В углу была дверь с часовым механизмом.

Эдди Марс встретил меня широкой улыбкой, крепко пожал мне руку и мотнул головой в сторону двери:

— Если бы не сейф, меня бы уже давно обобрали. Легавые каждое утро заваливаются сюда поглазеть, как он открывается. С моего согласия, разумеется.

— Ты намекнул, что у тебя есть ко мне дело, — сказал я.

— Ты что, торопишься? Садись, выпей.

— Нет, не тороплюсь, но ведь я по делу пришел, а не разговоры разговаривать.

— Выпей, тебе понравится, — сказал Марс, смешал два коктейля, один взял себе, а второй поставил на край стола, рядом с красным кожаным креслом. Присев на стол, он скрестил ноги, в одну руку взял стакан, а другую опустил в боковой карман темно-синего смокинга, выставив наружу большой палец с блестящим ногтем. В смокинге вид у него был более солидный, чем в сером фланелевом костюме, но сходство с жокеем сохранялось. Мы выпили, кивнув друг другу головой в знак приветствия.

— Первый раз в Лас-Олиндасе? — спросил он.

— Нет, бывал здесь как-то во время сухого закона. Я ведь азартными играми особенно не увлекаюсь.

— Ты просто никогда не играл на деньги. — Марс улыбнулся. — Советую посмотреть, как это делается. Кстати, сегодня здесь одна твоя знакомая в рулетку играет, и ей, я слышал, везет. Вивьен Риган.

Я сделал еще один глоток и взял со стола сигарету с монограммой Эдди.

— А ты вчера удачно выступил, — сказал он после паузы. — Сначала я на тебя разозлился. А потом сообразил, что ты был прав. Мы с тобой поладим. Сколько я тебе должен?

— За что?

— Все осторожничаешь? Не думай, у меня в полиции свои люди, а то бы меня здесь не было. Поэтому-то я все и узнаю́ из первых рук. — И он широко улыбнулся. Зубы крупные, белые.