Конечно же, простить предательство непросто, но отказ простить навсегда привязывает нас к предателю. Простить – значит признать человечность другого, признать свою человечность – только так мы можем сбросить оковы прошлого. Когда мы видим горюющего человека, то, каким явным ни было бы предательство, перед нами человек, тесно связанный со своим предателем, не смывший с себя злобу и неприязнь. Жизнь так коротка, и нет никакого смысла в том, чтобы тратить наш драгоценный капитал на акции обанкротившихся предприятий. Разумный человек никогда не будет вкладывать деньги в провальное дело, однако нечто несравнимо ценное, свою душу, он вкладывает-таки в архаичные сценарии, которые не дают ему вырваться из прошлого.

Марианна была папенькиной дочкой. Она так привыкла к его опеке и защите, что потом постоянно искала симулякр надежного отца. Ну и, как мы знаем, кто ищет, тот всегда найдет. Ее муж Джералд начал соответствовать ожиданиям, научился заботиться о ней (угадайте, по какой модели). Марианна подшучивала над его «руководством», а он – над ее «потребностью», и в течение нескольких лет оба были довольны этим спектаклем, отыгрыванием истории о любящем отце и преданной дочке. Но тут на работе Джералд познакомился с сильной, пробивной женщиной и почувствовал притяжение совсем иного гравитационного поля. Хотя, скорее всего, он и в этом случае служил доминантному другому женского пола, но для него это было освобождением от старых обязанностей, обретением независимости от Марианны. Не знаю, как Джералд пережил все это, но Марианна восприняла произошедшее как предательство их священного союза. Даже после намеков психотерапевта Марианна не поняла, что это предательство было звонком к пробуждению, призывом к дальнейшему росту. Продолжая причитать и ныть, она так и осталась девочкой. Предательство Джералда стало определяющим – непростительным и универсальным. В итоге от терапевта она ушла, обвиняя его в недостатке сострадания и эмпатии, и все следующие годы провела, горюя и обвиняя весь мир в том, что о ней никто не заботится. Конечно же, чем дальше, тем труднее ей было встретить кого-либо, готового заботиться о ней, становясь необходимым элементом старой отношенческой парадигмы. Как бы парадоксально это ни звучало, Джералд оказал ей огромную услугу, в отличие от персонажа сновидения женщины, рассказанного в пятой главе. Разница в том, что кто-то хочет взрослеть и расти, а кто-то нет. Марианна не приняла приглашение навсегда распрощаться со своим призраком.

* * *

Существует форма предательства, которая в той или иной степени касается каждого из нас. Она также происходит из магического мышления. Этот термин стал популярным благодаря книге Джоан Дидион «Год магического мышления», которую она посвятила смерти мужа. Она очень подробно описывает то, как она смирялась с уходом мужа, переживаниями травмы и разлуки. В один прекрасный день она обнаружила, что до сих пор хранит его костюмы в шкафу. Этот безобидный случай показал ей, что бессознательно она ждет его возвращения.

Со всеми случаются такие истории. Вспомним, что магическое мышление – это неспособность отличать внутреннюю реальность от внешней. Обе формы реальности способны независимо друг от друга беспокоить Эго, и нам необходимо прокладывать путь в каждой из них. Пожалуй, самый распространенный пример магического мышления – наша привычка заключать сделки с жизнью. Мы клянемся в вечной преданности другим, и… предаем их. Мы можем, как у Фроста, чувствовать, что вселенная нас предала. Сколько сделок человек заключает с вселенной, обещая вести себя хорошо и ожидая награды и приятного обхождения взамен? Помните детскую присказку «Кто на трещину наступает, маме шею ломает»? Конечно, никто детей не желал такого собственной матери. И весь долгий путь из школы домой был сопряжен с осторожными попытками обойти или перепрыгнуть многочисленные трещины в асфальте – не дай Бог наступить! (Сегодня, благодаря Фрейду, мы понимаем, что подобное поведение, скорее всего, является скрытым проигрыванием модели запрета. Но хрупкое Эго ребенка с трудом выдерживает такую амбивалентность.)

Случай Теренса – прекрасный пример такого наваждения, он позволяет нам увидеть как бы пять уровней этой ситуации. Этот человек пережил предательство напрямую, узнав, что жена изменяет ему. Когда тайна вскрылась, жена приняла решения уйти от него. История стара как мир, и тот, кого бросили, обычно ждет от терапии чуда, ждет, что партнера удастся уговорить вернуться.

Конечно же, вся эта ситуация травмировала Теренса, он пытался понять, как ему нужно было вести себя раньше, но он не видел причин радикально менять свое отношение к миру, к браку, к самому себе. На первом уровне предательства Теренс испытал глубочайший диссонанс в отношении своих представлений и убеждений о вселенной и царящих в ней законах. «Если я буду честным, то и со мной будут поступать честно», – считал он. Он не пришел к этому допущению сознательно, но брачная жизнь заставила его об этом задуматься, вынести этот неписанный договор с высшими силами на поверхность. Травмирующие события вызвали в нем первобытную тревогу, обеспокоенность, осознание того, что нам нельзя полагаться ни на прочность земли, по которой мы ходим, ни на веру в обоюдность добрых намерений.

На втором уровне Теренс перепрожил дилемму, восходящую к нашему предку Иову. Книга Иова пересказывает древнюю ближневосточную легенду, в которой праведный и работящий человек втягивается в радикальную конфронтацию с автономными силами вселенной. Около 3000 лет назад над этой загадкой бился неизвестный древнееврейский поэт, и ему пришлось осознать, что если ты будешь поступать хорошо, вселенная не обязательно ответит тебе тем же. Когда на голову Иова сваливаются тонны несчастий, его друзья решают, что на самом деле он никакой не праведник, что все это время он просто не осознавал или сознательно скрывал свои грехи. Лишь суд самого Бога может решить эту проблему. В конце концов, оказывается, что Иов не был злостным грешником и неверным, однако он самоуверенно полагал, что его добрые дела ставят его на одну ступень с трансцендентными силами. К чести Иова стоит отметить, что он признал свою бессознательную инфляцию и в ответ получил благословение. Из благочестивого «хорошего мальчика» он превращается в человека, пережившего подлинный «религиозный» опыт. (Будьте осторожны, ища религиозные переживания, ведь придется столкнуться с тем, с чем столкнулся Иов.) Теренсу же пришлось сражаться, как того требовала метанойа а ля Иов. Отбросив горечь и цинизм, он должен был пересмотреть свои взгляды на эту таинственную вселенную, в которой никаких договоров быть не может, по крайней мере, в той форме, в которой нам хотелось бы.

На третьем наиболее неосознаваемом уровне Теренс заново пережил травму рождения как разделения. Все мы во время рождения переживаем это отчуждение от другого. Только что у нас было все необходимое, вечно хмурое сознание спокойно спало, и вдруг нас выбрасывают в мир, где нам не выжить без защиты и заботы других. К счастью, большинство из нас имеют все необходимое для выживания до тех пор, пока не приходится задействовать собственные ресурсы, но эти первые шаги очень опасны, потому что изменить что-то мы не в силах. Каждый младенец хочет вернуться в первородную безопасность и поэтому начинает находить суррогаты, например, большой палец или любимую простынку. И позже в жизни это выражается в отчаянном поиске альтернатив, постоянства и уверенности. (Одна моя пациентка описывала ритуалы, которые она придумала еще ребенком, с помощью которых она пыталась выстроить порядок посреди окружавшего ее беспорядка. Если она каким-то образом поворачивалась, то потом симметрично повторяла это движение – ей были необходимы предсказуемость и порядок. Только поступив в колледж и встретив там совсем других людей своего возраста, она начала постепенно отучаться от своего обсессивно-компульсивного упорядочивания.)