Я чувствовала себя так же, как они, и единственным различием между нами было то, что мне только что довелось посмотреть со стороны на мою собственную жизнь.

Карсон выбрал кабинку в углу и протянул мне меню. Когда он смотрел на меня, в его взгляде читалось явное любопытство.

— В чем дело? — спросила я.

Он слегка пожал плечами и покачал головой.

— Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что я буду обедать с тобой, я бы посоветовал ему показаться психиатру.

Я засмеялась и погрузилась в меню.

— Я не знаю, хорошо я поступаю или плохо.

— Я и сам этого не знаю. Я хочу сказать, что ты никогда бы не пошла со мной на свидание так, как это случилось сегодня.

— Но ведь мы же были лучшими друзьями.

— Когда были маленькими, — уточнил Карсон, постукивая пальцами по столу. — Ведь много лет между нами не было нормальных отношений.

Мои щеки пылали, когда я вспоминала о своем поведении.

— Я была такой сукой.

— Ты не всегда была такой, — мягко возразил он.

Я смотрела на него сквозь полусомкнутые ресницы.

— Ты знаешь, чего я не могу понять? Почему ты так добр ко мне, после того как я относилась к тебе как последняя дура.

Глаза Карсона блестели в свете лампы.

— Я же сказал, ты не всегда была такой.

— Была и хорошей?

Он повел плечами, и мне показалось, что вытянуть из него какие-либо подробности не удастся. Может быть, я вообще никогда не была хорошей… Вдруг Карсон вздохнул и негромко сказал:

— Когда ты не была с Касси, а Марс находился в противостоянии к Юпитеру, ты становилась прежней.

Какое облегчение!

— Ничего себе. А какая я — прежняя?

Карсон улыбнулся, но улыбка быстро сошла с его лица. Несколько секунд он молчал.

— Когда моя мама… когда она умерла два года назад, ты пришла на похороны. Скотт тоже пришел. Конечно же, он пришел, но я не ожидал, что ты придешь. Твой отец тоже пришел, но ты была отдельно, сама по себе. А после, когда я вернулся домой, ты снова удивила меня.

— Удивила? — Я почти перестала дышать.

Он медленно кивнул.

— У нас в доме было полно людей. Друзей у мамы было много. А тебя, кстати, она любила. — Карсон улыбнулся одними уголками губ и снова углубился в меню. — Ты знаешь… ведь ты навещала ее. Еще до хосписа и когда меня не было дома, ты навещала ее. Не думаю, что ты хотела, чтобы я знал об этом, поэтому я никогда и не поднимал этого вопроса, но знал, что моя мама благодарна тебе… так же, как я. Понимаешь, после похорон я должен был где-то уединиться, чтобы подумать.

— И ты уединился в домике на дереве? — догадалась я.

— Да, — негромко ответил он. — Я не пробыл там и двадцати минут, когда ты вдруг возникла неизвестно откуда. Влезла в этот проклятущий домик. Не сказала ни единого слова, а просто сидела рядом со мной и…

— И что? — Мне казалось, будто я слушаю рассказ о ком-то другом, и этот рассказ меня растрогал.

Карсон откинулся назад, провел ладонью по подбородку.

— Ты просто обняла меня. Понимаешь, ну… на какое-то время. Ты так ничего и не сказала, а потом ушла. Об этом мы никогда не говорили. Иногда я спрашиваю себя, а было ли это на самом деле.

Мое сердце забилось чаще, напряженные мышцы, казалось, расслабились. Как приятно было слышать о том, что и в моей жизни были эпизоды, которые не вызывали стыда.

— Как мне жаль твою маму, Карсон.

Он снова кивнул.

— Вот видишь, я говорил, что ты не всегда была такой.

Поняв, что больше ничего мне от него не узнать, я окончательно расслабилась и снова посмотрела в меню.

— Когда это заведение называлось «Спиритфилдс», здесь подавали самых вкусных жаренных на гриле крабов в сыре. Мы со Скоттом буквально дрались из-за каждого кусочка.

Карсон резко выдохнул.

— Сэм?

Я смотрела на него, разинув рот. Откуда мне было об это знать? Я не понимала, как могла сказать такое.

Он не сводил с меня взгляда, а обрывки фразы словно повисли в воздухе. Я почти видела нас — моего брата и себя, сидящих в кабинке, такой, как эта. Перед нами стоит блюдо с тягучей смесью из жаренного на гриле крабового мяса и сыра, из которой мы стараемся выудить куски получше.

Меня охватило волнение. Я привстала со своего стула.

— Я же помню, как мы ели здесь со Скоттом.

— Сэм, это заведение уже много лет не называется «Спиритфилдс».

Я подтвердила это энергичным кивком, а затем широко улыбнулась.

— Я ничего больше не помню, но то, что помню, ведь это не пустяк?

— Это не пустяк.

Карсон улыбнулся, но взгляд оставался настороженным. До того как я собралась задать ему вопрос, к нам подошла официантка, чтобы принять заказ. И рассуждая о том, как хорошо, когда все хорошо с памятью, я боялась спугнуть удачу. Впервые за весь день я почувствовала, что начала контролировать ситуацию. Я решилась пообедать с Карсоном, смеялась над его шутками и рассказами о нашем детстве и отрочестве, сходила с ума всякий раз, когда наши взгляды встречались или руки невзначай соприкасались. Я была просто счастлива, когда пришло время снова садиться на мотоцикл, и Карсону не пришлось самому пристраивать мои руки вокруг своей талии.

Я справилась с этим легко, быстро и без его подсказок.

Когда мы приехали к дому Карсона, я поняла, что не хочу слезать с мотоцикла и возвращаться домой. Я как будто раздваивалась: наряду с прежней Сэмми возникла новая. Когда Карсон слез с сиденья и повернулся ко мне, я почувствовала, что проваливаюсь в ад.

Не говоря ни слова, он расстегнул ремешок моего шлема и осторожно снял его с моей головы. Я не видела его глаз, скрытых забралом. Мне хотелось поблагодарить Карсона за то, что он поехал сегодня со мной; сказать ему, что мне было хорошо, несмотря на причину, заставившую нас поехать домой к Касси, но все слова замерли на моих губах. Я смотрела, как он вешает шлем на руль мотоцикла, и чувствовала какое-то пьянящее головокружение. Я открыла рот, намереваясь сказать что-то, но странная тяжесть, затруднившая мое дыхание, буквально парализовала меня.

Положив руки на мои бедра, Карсон легко поднял меня с мотоцикла, опустил на землю, но не отошел, а остался стоять рядом. Его ладони по-прежнему удерживали мои бедра. Я вдруг почувствовала томление, желание чего-то, а чего именно — понять не могла. Щеки мои пылали. От ровного дыхания Карсона волосы на моих висках шевелились. Пульс участился. Я чувствовала себя так, как не должна была чувствовать, и понимала это. Подобное должно происходить с Делом, а не с Карсоном. Но сопротивляться своим ощущениям я не могла. Мой мрачно-серый мир наполнился яркими красками.