— Пусть будет по-вашему.

Прежде чем сунуть деньги в карман, девушка слегка присела и торопливо вышла из каюты. Когда дверь за ней закрылась, Каролина легко вскочила с кровати. Перекинув через плечо волну светлых волос, подошла к столу, на который перед этим небрежно бросила кольцо и золотую цепь.

Она с трудом сумела скрыть перед служанкой свою заинтересованность и то, насколько важна для нее эта вещественная информация. Она и заплатила ей всего ничего, внушив, что украшения из каюты Марии не представляют никакой ценности, и потому служанка была рада скромному вознаграждению.

Каролина поднесла цепь и кольцо поближе к лампе. Похоже на обручальное, но вместе с тем это печатка. Великолепный орнамент представлял герб, который Каролине где-то уже доводилось видеть, но где? Поднеся драгоценность поближе, Каролина не могла не восхититься изяществом герба: лев в короне стоит на задних лапах на фоне изысканного орнамента из цветов и листьев. Она внимательно рассматривала кольцо. На груди льва был еще один символ. Каролина прищурилась. Двуглавый орел.

Многие знатные кланы в Европе использовали именно эти символы для своей геральдики, но этот отличался особой изысканностью. Напрягая память, она безуспешно старалась вспомнить, где же она видела такой герб.

«Ну что ж, начало положено», — порадовалась она. Взяв в руки кольцо и цепь, Каролина улыбнулась. Она узнает больше, это только первый шаг.

* * *

— Что ты хочешь этим сказать — у нас гости? — удивленно спросила Мария, глядя на новое платье, в которое Изабель умудрилась переодеться. Его глубокий каштановый цвет удачно оттенял лицо знатной дамы: в нем даже появились какие-то краски. Изабель давно — со времени своего ранения — не выглядела так хорошо.

— Тебя тоже ждет обнова благодаря любезности нашего хозяина. Вон там, за шахматной доской. Советую примерить. — Изабель сделала знак служанке, чтобы та подала платье. — Мне надоело видеть тебя в одном и том же. На твоем месте я бы поторопилась. Мне нужна твоя помощь, а наши гости появятся с минуты на минуту.

Изабель начала отдавать распоряжения служанке. В каюте переставили мебель, внесли и поставили в угол еще один стол, на него хлеб, рыбу, пирожные. Мария не понимала, что случилось с ее тетей.

— Ты совсем не похожа на себя вчерашнюю, — с укором сказала она. — Но этот обед! Это не… — Мария чуть не сказала: не замок в Кастилии. — Изабель, ты ведь никого не знаешь на корабле. Как ты можешь приглашать кого-либо?

Мария кивнула в сторону элегантно сервированного стола, но вовремя остановилась, вспомнив, что в каюте они не одни.

— Не говоря о твоем плече, которое еще не зажило для того, чтобы…

— Я больше не хочу ничего слушать, молодая дама. Поспеши. Иди переодевайся. Ты должна выглядеть привлекательной. Я не могу взять эту задачу на себя одну.

Мария тем не менее упорствовала:

— С чего бы это все? Это имеет какое-то отношение к сегодняшнему визиту сэра Джона?

— Ты подслушивала у замочной скважины, Мария?

— Здесь нет никакой замочной скважины, — резко ответила молодая женщина и покраснела при мысли, что служанка слышит их пикировку. — И ты понимаешь, я на это не способна.

— Во всяком случае, ты уверена, что он был здесь.

Мария кивнула:

— Я узнала его голос, когда он пришел, но я не подслушивала ваш спор.

Изабель улыбнулась:

— Но ты знаешь, что мы спорили.

Мария покраснела еще сильнее.

— Ответь на мой вопрос, Изабель. Этот предстоящий обед — результат твоей встречи с сэром Джоном?

— Уведи ее, — распорядилась Изабель, повернувшись к служанке, не обращая внимания на слова племянницы. — Уведи и помоги ей переодеться. И посмотри, что можно сделать с ее волосами.

Мария задержалась еще минуту, не желая сдаваться. Раздался стук в дверь — в каюту вошел Кристи в сопровождении двух матросов, в руках они несли блюда с фруктами и бутылки вина.

— Поторопись, Мария, — снова повторила Изабель.

Мария прошла к себе. Служанка уже разложила платье и белье на узком ложе.

— Я справлюсь сама, — мягко сказала Мария служанке. — Помоги лучше тете.

Девушка вежливо присела и удалилась. Мария задумалась о неожиданном повороте событий. Она совершенно решительно настроена не видеть его больше. И она не обманывала Изабель, когда сказала, что не подслушивала у двери, хотя не обращать внимания на их громкие голоса ей не удалось.

Прошлая ночь была длинной и мучительной. Долгие часы Мария провела без сна, раздираемая между чувством долга и желанием свободы. И еще кое-чем другим. Все ее мысли были о нем, Джоне Макферсоне, его волшебных прикосновениях, добрых словах. Она вновь переживала их встречу.

Почему она раньше не знала столь сильного желания? Как случилось, что она даже не подозревала о существовании подобного чувства? Жизнь, подчиненная дисциплине, исполнению только того, что положено, контроль над чувствами — все мигом забыто. Он заставил ее отбросить все это, заставил чувствовать. Эмоции боролись с голосом разума. Но она не может позволить восторжествовать этим эмоциям. Ее будущее слишком неопределенно. План освобождения чересчур тесно связан с ним.

Совершенно измученная, она только-только стала засыпать, как в каюту с востока стали проникать первые серые блики рассвета. Она знала — даже услышав его голос в каюте Изабель, — что не должна его видеть. Но теперь, наблюдая за всеми этими приготовлениями, она засомневалась — правильно ли поступила.

Мария развязала кружевные тесемки платья и переступила через него. И все же, кого они могут ждать к обеду? Шотландские господа и знатные дамы проводят все свое время за картами в кают-компании или сплетничают в коридорах. Лишь очень немногие из них проявляют какой бы то ни было интерес к ней и Изабель. Одна Дженет Мол с первого дня старалась оказать им помощь. Остальные же просто забыли об их существовании. Легкое кремовое платье на кровати, видимо, тоже от Дженет. Больше они с Изабель никого из дам не знают.

Мария вдруг почувствовала какой-то нервный озноб, хотя в каюте было достаточно тепло. Она быстро надела на себя невесомое платье.

Рассеянно завязывая кружевные тесемки у низкого выреза, она продолжала размышлять. Кроме лекаря, которого Изабель не удостоила бы вниманием, осталась лишь чета Мол.

При одной мысли, что, может быть, придется обедать с сэром Томасом, у нее кровь застыла в жилах. Шотландский рыцарь видел ее в объятиях Джона. Он, конечно, счел, что она женщина с дурной репутацией. А потом эта леди Каролина. Вот она-то уж точно дурная. Интересно, как в Шотландии карают за адюльтер? Может, придет Дженет. Славная, добрая девушка. Мария наконец-то справилась с тесемками. Она хотела бы узнать Дженет получше.