После обеда Выходцев решил устроить судью у себя на даче.

– Это мысль хорошая, – усмехнулся Антон. – Но претворим в жизнь мы ее чуть позже. А пока останусь в гостинице, в том же номере. В любом случае меня еще раз попробуют пощупать на предмет наличия документов. Пожалуй, братва в Москве несколько пронырливее братвы в Тернове. Люди, встретившиеся мне на девятом этаже гостиницы, будут обязательно продолжать меня вести. Пусть ведут. А с дачей мысль на самом деле хорошая. У тебя в Переделкине дача, Борис Сергеевич?..

– Щас! – фыркнул тот. – В Горках-девять!.. В Маврине у меня домик. Хорошо иметь домик хотя бы в деревне. А то захотелось ему…

На даче они побывали в тот же день.

Это на самом деле был хороший «домик в деревне». Избушка отнюдь не на курьих ножках, с бетонным фундаментом и вполне пригодная для проживания зимой. Выходцев оказался рачительным хозяином. В этом Струге убедился сразу же, заметив у домика большую, аккуратно сложенную поленницу. Несмотря на то что семья следователя приезжала на дачу лишь в дни праздника, дабы отдохнуть на лоне природы и пропитаться дымком мангала, дров хватило бы на то, чтобы той же семье осуществить в Маврине зимовку.

– С газом тоже полный ажур. Баллон полон, – продолжал хвалиться Выходцев. – Электричество в порядке, в доме вода. Есть еще сторожевой пес Трезор, но он сейчас под присмотром соседей. Однако на него рассчитывать не приходится, ибо он размером с сапог и знает лишь одну команду. Во второй комнате есть телевизор, так что, Антон Палыч, скучать не будешь.

И вернулись в город.

– Что думаешь дальше делать? – спросил Антон, греясь в тепле автомобильной печки.

Выходцев пожал плечами. Если откровенно, то он не имел понятия о своих дальнейших действиях. Давать коллегам задание в Мрянск, не имея на то достаточных оснований, – несерьезно. Один раз они уже имели честь убедиться в его «глупости»… С другой стороны – у него есть отпечатки пальцев одного из обидчиков Струге на лестничной клетке гостиницы. Если поторопить экспертизу, то к вечеру появятся какие-то данные. «Туберкулезник» Антона Павловича, что заляпал руками всю стеклянную дверь, наверняка состоит на учете в каком-нибудь тубдиспансере. Во всяком случае, есть хоть что-то. И не нужно забывать о директоре Пусыгине. Неплохой довесок к имеющемуся материалу.

Не дождавшись ответа, Струге вздохнул:

– Что касаемо меня, то я верю лишь в реальность. А реальным можно назвать на данный момент лишь одно – «пальцы» на гостиничной двери и кровь. Совпадут пальцы – считай, что повезло, брат Выходцев. Если нет – труба. Искать в Москве человека по группе крови или по принадлежности к тубдиспансеру – все равно что искать ночью на Тверской девственницу… Борис Сергеевич, ты меня от учебы отмажешь?

– А то! Хорошо, что напомнил. Сейчас заедем в академию, я переговорю с одним преподавателем… Он тебе часы присутствия отмечать будет.

Это было бы кстати. Если Лукин узнает, что Струге вместо демонстрации «лица терновского правосудия» занимался не свойственной судье частной сыскной деятельностью под началом московской прокуратуры… В общем, думать об этом не хотелось.

– Слушай, Борис, ты о своем Трезоре рассказывал… – неожиданно вспомнил Антон. – А какую такую одну команду тот знает?

– «Трезор»!

– Понятно…

Лисс вернулся в свой дом. Апартаменты встретили его серыми стенами и запахом приближающейся беды. Ранее обои так не пахли. Наверное, пора менять.

– Саша, наших мясоедов с Рублевского шоссе закопали?

– Да, шеф. Мои люди доставали их останки из ванны в противогазах. Никогда не думал, что они после обычной известки будут так благоухать.

– Где потеряли Струге?

– Их «Волга» оторвалась от нас недалеко от свертки на Маврино. У парней на «бэмбухе» колесо на «выстрел» пошло, а домкрата, как назло, не было. Пока резину меняли, те ушли. Только кажется мне, что в Маврино они и свернули. Там дальше некуда ехать. Не в Обнинск же они, в самом деле, подались.

– Домкрата у них не было… – Михаил Юльевич поморщился. – Ремизова нашли?

Бес вздохнул:

– Пока нет. Но у него, помнится, квартира на Варварке снималась. Я двоих на установление адреса уже послал…

– Двоих!.. Ты двоим уже давал задание! Сейчас от них прок будет, только если ими стены побелить. От этого Комика уже не знаешь, чего и ожидать! Зайдет через час сюда, в комнату, и скальпы нам обоим, на хер, поснимает…

– Не поснимает.

Как-то неубедительно это прозвучало для Лисса, если он после этой фразы внимательно посмотрел на Сашу.

– Да не волнуйся, – желая успокоить себя, а не Лисса, сказал Бес. – Достанем мы их всех.

Наступало время больших разборок, глубоких разочарований и шальных побед. Это Лисс чувствовал каждой клеткой своего тела. Наступало время больших перемен.

Как он был прав…

Ремизов вышел из дома. Отлежавшись сутки на квартире, он почувствовал, что рана, обещавшая воспаление, температуру и новую волну боли, совсем не причиняла ему хлопот. Что значит качественная водка! Залей он рану «Абсолютом», купленным в Черкизове, гангрена была бы обеспечена. Годы военного воспитания не прошли даром. Способность организма быстро заживлять раны и настраиваться на работу, выручавшая его прежде, не подвела и на этот раз. Пальцы левой руки уже двигались и были в состоянии помочь перезарядить оружие в любой момент. А большего от своей поврежденной руки Комик и не требовал. Вступление в боксерские поединки с мастером спорта Лиссом ни одним из пунктов в его плане не значилось.

Время на обдумывание дальнейших действий было предостаточно. Еще восемь часов назад, лежа в постели и глотая кетанол, Ремизов просчитывал каждый свой последующий шаг. Едва лишь часы на стареньком будильнике, оставленном хозяевами, показали три часа ночи, Ремизов осторожно приподнялся на кровати и сел. Прислушиваясь к каждому позыву своего организма, он с удовлетворением понял, что единственным признаком дискомфорта, который он сейчас ощущал, было желание сходить в туалет. Хмыкнув, Ремизов соскочил с кровати. Значит, жизнь продолжается…

Замотав руку куском целлофана, оторванного от упаковки новой мебели владельцев квартиры, Комик вращал головой под упругими струями воды. Рука до боли в запястье вращала кран, превращая воду из кипятка в ледяную и наоборот…

Что на него могут повесить? Убийство Феклистова? Черта с два! Он его не убивал. А что ему могут вменить еще?

Задав себе последний вопрос, Ремизов подумал о том, что поторопился с выводами. Повесить на него могут около десятка отправленных на тот свет людей. Нехороших, но все-таки людей. Кто об этом знает? Конечно, Лисс. Конечно, Саша Бес. То есть те, к кому он и собирался в гости. Обдумывая свои последующие шаги, Комик подумал о том, что было бы неплохо заручиться поддержкой посторонних лиц. Друзей у него никогда не было до сегодняшнего дня, как нет и сейчас. Однако отсутствие друзей не отрицает возможность привлечения на свою сторону заинтересованных в исходе дела сил. Но кто может быть заинтересован в том, чтобы от Лисса полетели перья? Ну, братву откинем. Даже при наличии такого желания ни один из мрянских авторитетов не решится точить рога на Мишу Лисса. Москва?..