Как только ня Титон закончил описывать мои профессиональные качества, которые принесли ему невыносимые страдания из-за несработавшего артефакта, я завопила:

— Да как вы себе позволяете приходить сюда и унижать меня! — Я бы могла еще многое добавить об использовании возбуждающего артефакта, который должен был, по замыслу, предавать старческим чреслам аристократа в нужный момент твердость, но не зря я работала с клиентами уже несколько лет, такой вольности себе позволить не могла. К тому же Отто потом закатил бы такой скандал, рядом с которым речи незадачливого сластолюбца показались бы мне сказкой на ночь. — Да, ваш артефакт не сработал! Да, иногда они не действуют! Но…

Землевладелец, увидев, что я вышла из себя, воодушевился и принялся живописать качества моей матери и преподавателей, выдавших мне диплом. Видимо, сорвавшаяся ночь его здорово разозлила.

В итоге победил опыт, а не молодая сила.

Как только ня Титон получил от меня обратно деньги (за моральный ущерб он все же содрать с меня не смог, чем я гордилась в глубине души), я заперла мастерскую и отправилась домой рыдать в подушку, прихватив по дороге несколько бутылок пива.

Жизнь с праведным Иргой меня отучила от многих студенческих привычек, однако муж пропадал на работе, и я не видела ни одной причины, чтобы не утешить себя старым и проверенным методом. А там, глядишь, в мою голову придет какая-нибудь светлая мысль. Или не придет, зато и старые разбегутся.

Я трепетно прижимала к себе авоську с бутылками и размышляла о тщете всего сущего. Вот у меня есть работа, любимая и интересная. Но после таких клиентов хочется взять топор и повесить его под табличкой «К сведению клиента». Хотя… клиенты такие ушлые пошли, что могут воспринять этот топор не как угрозу, а как приглашение взять его в руки и выбить с мастера оплату морального ущерба. В общем, выкладываешься ты на работе, выкладываешься, а потом — хоп! — какая-то неприятность, и все идет прахом. Заказчики, которые совсем недавно умоляюще заглядывали в глаза и просили решить проблему, обзываются «бестолковыми девчонками».

А семья? Приходишь домой, а мужа нет. Или есть, но только в виде затылка над книгой.

Остаются только вечные ценности, которые никогда не подводят. С ними всегда все понятно — сегодня хорошо, завтра голова болит.

Однако если не везет, то уж капитально.

Я поскользнулась на подмерзшем к вечеру ледке и упала, да так неудачно, что авоська с бутылками отлетела в сторону и стукнулась о фонарь. Который, кстати, не светил, и я, занятая размышлениями о вечном, не заметила раскатанной детишками дорожки.

Бутылки жалобно звякнули.

— Ы-ы-ы-ы, — сказала я и подползла к ценностям, которые оказались такими же не вечными, как и все остальное в этом жестоком мире. Ну надо же было так неудачно стукнуть сумку! От бутылок остались одни горлышки — «розочки». Прямо хоть бери да иди пугай честных граждан.

Я выбросила осколки в урну, плюнула на тротуар в сердцах и пошла в кабачок «Больше пей!». Если мужу понадоблюсь, он знает, где меня искать, а если опять застрянет на работе, то и пусть себе.

Но до кабачка я не добралась. Мне перегородили дорогу две внушительные фигуры и аккуратно взяли за плечи. Я только успела испуганно пискнуть, как рот мне зажала огромная лапища. Вот к чему тяга к порядку приводит, не выбросила бы я сейчас осколки, подумала бы о том, что что-то нездоровое в воздухе крутится, взяла бы горлышко-«розочку» в руку… И этим горлышком бы и получила. Все, что ни делается — к лучшему.

— Ольгерда Ляха? — спросила одна из фигур внушительным басом.

Я кивнула, внутренне собираясь. Я маг! Пусть не совсем боевой, но тех неприятностей, которые сыплются мне на голову, хватит на двух боевых магов. Я тоже кое-что умею, и сейчас эти громилы прочувствуют мои умения на своей шкуре!

— Панна, мы только поговорить. Совершенно мирно!

Я пробурчала что-то, долженствующее означать: «Тогда отпустите меня, и поговорим». Фигуры правильно все поняли, отступили, показывая раскрытые ладони.

— Мы по-хорошему предлагаем вам оставить бизнес и заняться домом, у вас муж внимания требует.

— Что вы сделали с Иргой? — завопила я, готовая здесь же на месте пустить бандитов на кровавые ленточки, если с головы моего драгоценного мужа упал хоть волосок. О том, что Ирга многократно превосходит меня в боевых умениях, и если уж он не смог противостоять нападавшим, то я не смогу и подавно, в тот момент я даже не думала. И вообще, разгневанная женщина куда страшнее самого лучшего боевого мага, это мне муж постоянно повторяет.

— Ничего! — отшатнулись громилы. — У нас к вам разговор. Бросайте бизнес и займитесь домом.

— Э-э-э, вас что, Ирга нанял? Ему надоело питаться черствыми булками? Так пусть с себя начнет и тоже с круглосуточной работой завязывает!

— Причем здесь ваш Ирга? — не выдержали злодеи. — Не он нас нанимал! Нас не касаются ваши семейные проблемы, мы по-хорошему предупреждаем, чтобы вы бросали бизнес и сосредоточились на… на чем угодно!

— Ага, — сказала я, сообразив наконец, что эти громилы — закономерность, начавшаяся с взрыва в мастерской мастера Клауса и продолжившаяся нашими рабочими проблемами. — Я вас поняла. Только, во-первых, я в бизнесе только совладелец, и решение, что с ним делать, буду принимать только со своим партнером. И решающим фактором будут совсем не ваши угрозы. Во-вторых, так бизнес не ведут. Приходите, посидим, обсудим, возможно, мы продадим вам наше дело за рыночную стоимость.

— Мы предупредили, — прошипели фигуры и растворились в темноте.

Скрипя зубами от злости, я поняла, что провести вечер, размышляя о вечном, не получится. Поэтому развернулась и побрела в сторону мастерской. Надо Отто предупредить, что дело приняло такой крутой оборот. И топор все же наточить.

Я была уверена, что полугном откажется продавать бизнес; а то, что он, даже под давлением противника, не решится его оставить, — это не подлежало сомнению. Но если нам реально будут угрожать физической расправой, придется напомнить другу, что у нас всегда остается вариант с продажей алкогольных настоек. А там, глядишь, все как-нибудь само рассосется.

Я внимательно смотрела под ноги, чтобы не доставить громилам радости преждевременным выходом из бизнеса по причине переломов, поэтому заметила мужа только тогда, когда уперлась лбом в его грудь.

— Ирга, — сказала я, сразу же по знакомому запаху определив, что это не просто прохожий или очередной бандит, — у меня на работе неприятности.

— Я так и понял, — вздохнул некромант и обнял меня. — Идешь по темной улице, совсем одна и никого не замечаешь. А если встретишь кого-то нехорошего?

— Всех, кого могла, я уже встретила, — сказала я и всхлипнула. Хорошо, что у меня есть великий и ужасный Ирга, рядом с которым можно прикинуться маленькой, слабой и поплакать. И пусть потом все громилы мира пеняют на себя.

— Не плачь на морозе, — посоветовал муж и поцеловал меня в нос. — Сейчас придем домой, и все расскажешь.