И все это вовсе не потому, что Мэту хотелось провести с ней ночь наедине. Цель у него была совсем другая — одержать верх над Тони. Еще вчера вечером у нее возникло ощущение, что ее используют для решения какого-то спора. Теперь это стало очевидным. Ни Мэту, ни Тони, как видно, до нее нет никакого дела, она для них — лишь орудие в борьбе друг против друга.

Ярость девушки была беспредельна. Она ухватилась за дверцу и хотела ее открыть, но не успела — рука оказалась в плену железных пальцев Мэта.

— Куда вы надумали идти?

— Куда угодно, подальше от вас! Я помню, недавно мы проезжали какую-то деревню. Пойду туда. С вами я не останусь.

— Ведь дождь льет как из ведра. Вы насквозь промокнете.

— Ну уж, хуже, чем я чувствую себя сейчас, в этой проклятой ловушке, мне не будет.

— Что за чушь вы несете!

— Вы с самого начала не хотели вовремя вернуться к ужину. Боюсь, вы вообще планировали не привозить меня сегодня домой. Станете возражать?

— А зачем? Думайте, черт побери, что вам угодно, но из машины вы никуда не выйдете. Деревня, о которой вы говорите, отсюда далеко, в такой ливень вам туда не дойти. Здесь неподалеку есть кое-что получше.

Хозяин снова включил зажигание. Мотор подал какие-то признаки жизни. Мэт поднял стекло на дверце, и включенные на полную мощность фары осветили дорогу.

— Что вы делаете?

— А как вы думаете? Я собираюсь вас туда отвезти, хотите?

— Вы с ума сошли! — испугалась Зу, когда Мэт резко направил машину на размытую ливнем дорогу.

— Ехать здесь на машине не большее сумасшествие, чем разрешить вам идти по этой дороге пешком.

Водитель вел машину, высунув голову из окна. Ужасно, что после попытки сбежать от него, она не закрыла накрепко дверцу. Чем теперь обернется для них ее небрежность?!

— Не бойтесь, — прокричал Мэт. — Я бывал в переделках и похуже. Надо было видеть, сквозь какие стены тумана приходилось мне пробираться. У меня встроена радарная система, и в таких ситуациях я ее включаю.

Зу доверяла ему, как никому на свете, но все-таки еще боялась. В лицо Мэта хлестал дождь.

— Как-нибудь укройтесь. Вы просто сошли с ума!

Мэт не слышал ее или не хотел слышать. Зу затаила дыхание и так, вся сжавшись, просидела, пока они не достигли намеченной цели. Впереди появились смутные очертания какого-то здания. Мэт въехал во двор. На спутницу он взглянул лишь тогда, когда заглушил мотор и поднял боковое стекло.

— Вы чуть нас обоих не убили, — сказала Зу. Преследовавший ее страх сменился злостью.

Мэт ласково обхватил ее лицо обеими руками. И от его нежности злость спутницы мгновенно исчезла.

— Нет, милая, этого просто никогда бы не случилось. Я прекрасно знал, что надо делать. Возможно, я излишне рисковал, но я никогда не иду на риск безрассудно. Чего вам в данный момент хотелось бы больше всего на свете, Зу?

Всю дорогу через открытое окно на них со всей силой обрушивался дождь, и девушка насквозь промокла.

— Высохнуть! — призналась она.

— А еще — где-нибудь посидеть за приличной, цивилизованной едой, верно?

— Ну, это было бы просто как награда!

Но сначала ее ждала совсем другая награда. Она это знала, но ей казалось, у нее не хватит сил эту награду принять. Ощущение чего-то нереального охватило Зу, когда Мэт крепко прижал ее к себе, а потом руки его продвинулись к ее мокрому топику и дотронулись до сладостно занывших сосков. Зу ощутила вспышку волшебной молнии счастья. Кровь в ней бешено забурлила, когда губы Мэта нашли ее губы и завладели ими. Своего обещания не прикасаться к ней спутник не нарушил. Ведь он сказал: «Если вы поставите запретительные знаки, я буду их соблюдать». А знаков этих она не выставила.

Это было полным безумием. Пальцы Зу мгновенно повиновались желанию, которое она всячески сдерживала, и, расстегнув пуговицы на рубашке Мэта, заскользили по жесткому треугольнику волос на его груди. Наконец-то она удовлетворила свое любопытство. Ее пальцы погрузились в гущу вьющихся, еще влажных волос. Она почувствовала, что от ее прикосновения по телу Мэта пробежала дрожь, и сама испытала при этом ни с чем несравнимое блаженство.

Зу обвила шею Мэта и вновь ощутила пробежавшую по его телу волну страсти. В эту минуту они словно поменялись ролями: теперь именно она использовала его для сексуального удовольствия, а он как чуткий партнер лишь отвечал на ласки. Но Мэт с поразительной быстротой овладел собой. И то мгновение власти, которое только что принадлежало Зу, исчезло. Мэт вернул преимущество, чуть было неотнятое у него. Его руки продвинулись к девичьим плечам, спустили бретельки топика, потом прошлись вдоль оголившейся спины. По телу Зу пробежали мурашки. Его пальцы поднялись к ложбинке между грудями и слегка дотронулись до них, вызвав у нее неописуемый восторг. Она сидела как околдованная. От бархатных прикосновений кончиков пальцев ее соски чуть затвердели, и губы Мэта нежно поцеловали их, сначала один, затем другой.

И тут вдруг до Зу дошел истинный смысл этой чувственной игры Мэта. Ведь он ни на миг не уступал ей ведущей роли. И когда Зу его касалась, она не будила в нем никаких эмоций. Мэт был соблазнителем, и теперь проверял свой тонкий замысел. Она, оказывается, и не проявляла никакой инициативы. К этой инициативе ее подтолкнул Мэт. Именно это, как и пять лет тому назад, он делал снова. Но если тогда ему удалось ее провести, на сей раз она не поддастся соблазну. Так и будет! Иначе он снова одержит над ней верх, а потом сделает вид, будто подчиняется ее желаниям. И опять у нее может появиться ложное ощущение безопасности из-за внушенной им мысли, что ситуацию контролирует не он, а Зу, и что в любую минуту она может все прекратить. В действительности же власть и контроль все время были в руках Мэта. Он четко рассчитал, что Зу этого не поймет, пока не убедится, что немедленно отправиться в обратный путь они не могут. А тогда ни ею самой, ни их взаимными страстями уже никто управлять не сможет.

В тот момент, когда Зу внезапно прозрела, чувства ее накалились до предела. Физическое желание уже не имело границ. Так возбудили ее мастерские уловки Мэта. Она не знала, можно ли вообще найти хоть какой-то выход.

Когда Мэт водворил бретельки топика на место, затуманенное сознание Зу даже не зафиксировало этого. И лишь через какое-то время до нее дошло, что пребывание в машине во дворе чужого дома вряд ли можно назвать интимной обстановкой, пригодной для того, что задумал этот хитрец.

— Я рад, что вы приостановили это сумасшествие, — тяжело дыша, сказал Мэт. — Мне кажется вполне подходящим это место. Хорошо, что вы настояли на своем. Если уж нам приходится пережидать бурю, то почему не в комфортных условиях, верно?

— Конечно! — эхом отозвалась Зу, голос ее звучал приглушенно.

— Правда, я не знал, как вы воспримете мою идею… ехать сюда сквозь ливень. Я имею в виду именно это.