– Годится, – хмыкнуло за соседним столом что-то вообще невообразимое, еле втиснутое в громадную брезентовую робу, похоже, сшитую на заказ. – За стейк из свежей хомятины я б прям сейчас пару «черных брызг» отсыпал.

– А тебе лишь бы жрать, все равно что, – заметил Сушняк. – Хотя от жаркого из свежего хомо я б тоже не отказался.

«Похоже, нам тут не рады», – подумал я, пока Копыто отпирал решетчатую дверь. Как по мне, так взгляд бармена мне больше всего не понравился. Здоровенный мужик за стойкой был почти без отклонений, если не считать переразвитые скулы, на краях которых находились внимательные глаза без век. Все это вместе делало бармена похожим на рыбу-молот, неторопливо-медлительную с виду, но, тем не менее, хищную и опасную. Нас с Шухартом эти глаза прям за секунду расчленили, расфасовали и отправили получившиеся части по назначению – что-то на кухню, что-то в морозильник, а наименее аппетитное – свиньям и собакам, или что там у них водится на заднем дворе бара для утилизации остаточного биоматериала.

Но у козлоногого были иные планы, наверняка обоснованные строгими инструкциями. По ходу, он и сам был не прочь завалить нас прямо возле двери и полакомиться свежатинкой. Но, как мне показалось, неведомый хозяин бара гораздо больше пекся о своем кармане, нежели о желудках посетителей бара и его охраны. Как и везде в Зоне, такого рода заведения прежде всего существуют для скупки хабара и перепродажи его за кордон, а все остальное – так, побочный бизнес. Значит, у нас был шанс. Пусть слабый, но был.

Согласно сталкерским легендам, в Чернобыле жили человекообразные мутанты, исповедующие какую-то странную и страшную религию: себя они считали априори грешными перед своим богом, и грехи эти смыть можно было только кровью нормальных людей, неизмененных близостью к разрушенной ЧАЭС. Кровью этой они умывались и с удовольствием чистили организм изнутри, принимая вовнутрь, причем зачастую вместе с мясом пойманных людей. На моей памяти сталкеры не раз порывались зачистить Черный город от мутировавшей нечисти, но со стороны суши он был отделен целыми полями смертельно опасных аномалий. Со стороны Припяти тоже не пробраться – река в районе Чернобыля была практически завалена крупногабаритным мусором, и катера сталкеров, не знающих фарватер, непременно садились на мель или напарывались на корягу, торчавшую из воды. Потерпевшим кораблекрушение ничего не оставалось, как броситься в воду и плыть к берегу, после чего их больше никто никогда не видел. Кстати, еще одно подтверждение связи с местным населением нашего капитана, упокой его Зона.

Но была и еще одна легенда, ради которой я и поперся в проклятый город. «Синяя панацея». Светящийся кристалл, способный излечить любое заболевание, в том числе спасти человека после смертельного ранения. Правда, потом «панацея» переставала светиться на некоторое время, заряжаясь энергией для следующего чудотворного сеанса.

Самое интересное, что сталкерская братия абсолютно точно указывала местонахождение «синей панацеи» и ее хозяина Орфа, хозяина бара. Мол, стоит тот бар неподалеку от пристани, сразу за разрушенным храмом. Ежели заболел неизлечимо, то есть шанс у тебя добраться до того мутантского бара и попытаться договориться с Орфом. Можно, конечно, попытаться и до тереховских болот дотащиться, где еще один великий целитель проживает. Но, во-первых, это через всю Зону переться, и, во-вторых, не каждый знает пути-дороги по тем гиблым местам. Так что, если выбора нет, и ты оказался возле Чернобыля, можно и рискнуть.

У меня выбор был – бросить Шухарта и заниматься своими делами. Но я выбрал другое. До болот мне его точно не донести, потому пришлось двинуть туда, откуда пока еще никто излеченным не вернулся. Бред? Согласен. Но, с другой стороны, как сказал Шекспир, наша жизнь – это сказка, рассказанная безумцем и не имеющая никакого смысла. Прав классик, тысячу раз прав. И если жизнь – это бред сумасшедшего, то почему бы не попробовать то, что ни разу не удавалось другим? В бреду-то все возможно.

Вот о чем думал я, поднимаясь по ступеням на второй этаж следом за козлоногим Копытом и заодно прикидывая, что я буду делать, если моя затея не выгорит. Понятное дело, горло под нож не подставлю и одного-двух мутантов с собой в Край вечной войны точно заберу. Во всяком случае, очень постараюсь.

Второй этаж бара представлял собой длинный коридор. С одной стороны ряд окон, с другой – двери, за которыми когда-то очень давно, до аварии, были учебные классы. Сейчас же на широких подоконниках лежали мешки с песком, а по всему полу были разбросаны стреляные гильзы, обглоданные кости и другой мусор, который никто и не думал убирать.

Наименее облезлую из дверей охраняли двое здоровенных мутантов, над которыми природа поглумилась не так грубо, как над их сородичами. У одного при довольно правильных чертах лица я заметил лишь обилие лишних пальцев на кистях, у второго же, полностью лысого, отсутствовали ушные раковины и нос, на их месте были просто черные отверстия.

Вооружены караульные были богато – автоматы СР-3М, объединяющие в себе достоинства знаменитых СР-3, «Винтореза» и «Вала», на поясах – пистолеты «Пернач», разработанные самим Стечкиным для замены его знаменитого АПСа, а также стреляющие ножи НРС-2. Про камуфлу я даже не говорю – дорогие штатовские «мультикамы», о которых нашему брату нищему сталкеру только мечтать. Плюс, опять же, американские бронежилеты OTV. Плюс разгрузки индивидуального пошива, сработанные явно на основе известной MOLLE, но переделанные под запросы хозяев. В общем, снаряга по первому классу, для обычных цепных псов более чем крутая. Интересно, что представляет собой хозяин, имеющий возможность так обряжать свою охрану?

– Это еще что за цирк? – поинтересовался многопалый, увидев меня с Шухартом на плечах. Удивился по ходу так, что даже от дверного косяка отклеился, который подпирал до этого спиной.

– Это к хозяину, – в тон ему ответил Копыто. – Напросились. Вернее, вот этот носильщик напросился, второму-то уже не до просьб.

– Хомо? К хозяину? По своей воле? – не поверил охранник.

– Ага, я тоже офигел маленько, – согласился козлоногий. – Потому и привел.

– Шел бы ты, Копыто, отсюда, со своими приколами, – посоветовал безносо-безухий. – Хозяин сегодня не в духе.

– А ты шел бы, Боулинг, со своими советами, – ощерился козлоногий. – Вон, Пианисту советуй, каким пальцем в ухе ковырять, мне не надо. У меня инструкции.

– Многовато на себя берешь, – бросил многопалый, нехорошо улыбнувшись.

– Нормально беру, сколь смогу унести – все мое, – в ответ осклабился Копыто.

– Эй, что за базар там? – раздалось из-за двери.

Охрана мигом подобралась и вразнобой сообщила примерно одно и то же:

– Копыто с Молчуном двух хомо приволокли. Говорят, что те, типа, сами к вам просятся.

– Молчун тоже говорит? – рыкнул невидимый хозяин. – Ладно, заводите. Посмотрим, что за хомо такие.

Пианист услужливо открыл дверь, пропуская меня. Ну, я и вошел, стараясь не приложить бесчувственного Шухарта головой об косяк. Кстати, возможно, ему уже все равно было – еще внизу, в баре, он перестал подавать признаки жизни. То ли помер, то ли отрубился. Если первое – обидно, получается, я зря пер на себе эдакий груз, надрывая спину и последние силы.